Завещание

Я засмеялся во весь голос, Олеся классно свела ситуацию в шутку, с забавной мимикой, ненавязчивой, саркастичной, слегка самоуверенной подачей. Это то, чего сегодня особенно не хватало. Олеся засмеялась за мной.

– Чего ты ржёшь, снимай давай! – И начала стягивать с меня футболку.

После небольших манёвров, футболка лежала на полу. Я почувствовал, как меня коснулись кончики пальцев.

– Больно? – Поменяв смех на печаль и обеспокоенность, спросила Ангел.

– Ноет слегка. – В полтона успокоил я.

Олеся аккуратно приложила ладонь к расплывшейся гематоме. Сделала пол шага оказавшись ближе и прислонившись своей щекой к моей, медленно прошептала:

– Ты ведь не покинешь, не оставишь меня одну?

Моя рука тихонько скользнула по талии девушки, а другая обосновалась выше у спины.

– Как я могу, ты ведь мой смы…

На этом моменте, я осознал кто для меня Олеся. Всё это время, двадцать четыре года моей жизни, от самого рождения – это знание прозябало внутри. Оно не являлось новым и ранее я прекрасно знал о нём, но по какой-то причине запечатал на долгую память, что бы теперь вспомнить. Но я не успел озвучить свою мысль, Олесин телефон завибрировал на стиральной машинке, переполоша нас.

– Кто там?

– Уведомление о балансе, – вздохнула девчонка глядя в монитор. – Ладно раздевайся, я отвернусь.

Я скинул всё что было и оставшись в чём мать родила, залез в ванную. Ангел села на пол спиной ко мне и упулилась в смартфон. Оставшееся время в ванной мы не проронили ни слова и снова заговорили, только уже в спальне.

Олеся лежала отвернувшись к стене.

– Что с нами будет? – Глухо её вопрос разлетелся по углам комнаты, а слова наполнились печалью.

– Я думал, ты уже спишь.

– Мне страшно. Я боюсь уснуть, боюсь что завтра не настанет, а если настанет, то в нём не будет тебя.

– Эй я не куда не денусь. Ну же повернись.

Олеся развернулась ко мне лицом. Я лёг рядом, прижал девушку к себе, едва касаясь губами её лба.

– Я всегда буду рядом. Ты мне веришь? – Шёпотом проговорил я.

– Да.

– Давай я буду что-нибудь рассказывать, а ты попытаешься уснуть.

– Хорошо. Можно тогда спросить?

– Конечно.

– Как звали твою маму?

Это оказался весьма неожиданный вопрос и по началу я даже растерялся.

– Её звали Ольга.

Олеся немного подумав, задала второй вопрос:

– Какой она была?

Я немного застопорился, но затем продолжил:

– Она была счастливой и жизнерадостной. Мало унывала и много улыбалась. Я думаю это тот редкий случай, когда человек ценил то что у него есть. Она любила пошутить, особенно над отцом, была легка на подъём, и та ещё авантюристка.

Рассказывая о маме, я не мог не упомянуть обратную сторону её жизни, жизни после папы.

– Но потом отца не стало. В тот день когда он погиб, мама погибла вместе с ним, не физически конечно, она умерла внутри. Вместе с отцом она похоронила и полную жизни, счастливую и веселую женщину, которой когда-то являлась. Оставив лишь бледную тень самой себя на одинокой Земле.

– Ты любил её?

– Нет, – и выдержав паузу добавил. – До сих пор люблю.

После этих слов, Олеся сильнее прижалась ко мне.

– Если бы тебе представился шанс увидеть её сейчас что бы ей сказал?

– Я бы сказал…

«Я вспоминаю один случай, не знаю рассказывал тебе его отец или нет. Я тогда был ещё не большой, но кое что уже соображал. Мы гуляли в парке и остановились с папой в тенёчке под деревом, рядом с лавочками. А там сидели две дамочки и так рьяно, громко обсуждали каких-то мужиков, своих или чужих не знаю. Я хорошо запомнил тот случай. Одна говорит.

– И застукала его с любовницей. Развлекались прям на рабочем месте.

Вторая дама от этих слов эмоционально ахнула и ответила.

– А я говорила, все они кобели и козлы, – и добавила. – Все мужики одинаковые.

И тут встрял отец.

– Не все.

Женщины на лавочке обомлели от такого резкого выпада, а отец продолжил.

– Моя, самая лучшая и я никогда не на кого её не променяю, – Как бы намекая, что вот я тут стою, и я не такой.

Он когда это произносил даже не глядел на них, а всё время продолжал смотреть вперёд. В этот момент одна из дам, та что главный мужской обвинитель, вспылила и такая с гонором говорит.

– Посмотрела бы я на твою самую лучшую, когда она узнала, как ты десять минут стоишь и вон ту бабу глазами раздеваешь. – И указала пальцем на женщину.

Отец в этот момент ухмыльнулся, а я так жёстко угорать начал, когда понял на кого она показала. Ведь женщина не знала, что баба, которую отец по её словам десять минут раздевал глазами, была его жена. В общем всё это время мам, он смотрел на тебя. Ты стояла недалеко от нас, в очереди за мороженным. Вот такая вот забавная история. Но к чему я это. К тому что только сейчас понял слова отца. Только сейчас начал понимать тебя. Можешь больше за меня не волноваться, я обрёл свой смысл жизни, больше я не одинок на этой долбанной планете. А потому лучше ответь мне на вопрос. Ты нашла отца? Нашла ли ты то, ради чего так рано покинула этот мир? Если да, то тоска по вам что поедом съедала мою душу, была не напрасной».

Это то что я сказал бы маме и то чего на самом деле не произнёс вслух, а лишь подумал про себя. А на Олесин вопрос коротко ответил: