Завещание

― Арье, – подошел раввин Эзра к гостю,– я рад, что вы здесь. Я пригласил семью доктора Шапиро и ещё одного нашего друга, все говорят по-русски, чтобы вы не чувствовали себя в одиночестве. Прошу вас, проходите к столу.

Арье меж тем, напряженно рассматривал раввина, словно хотел проникнуть внутрь его мозга и узнать все тайны, в том числе Божественного промысла. Он медленно последовал за хозяином.

По середине большой гостиной был накрыт белой скатертью длинный стол с пластиковыми тарелками и ножами, но красивыми и достаточно дорогими, так, что Арье вначале признал пластиковые тарелки за фарфоровые. На столе уже стояли разнообразные салаты всех цветов радуги. Подоконник большого окна был украшен менорой с шестью свечами. Раввин поглядывал на часы, чтобы не пропустить время зажигания субботних свечей и седьмой свечи праздника Хануки.

Арье оглядывал всё и всех с любопытством и некоторым недоверием. Он был поражен отношением к нему, совершенно незнакомому, к тому же пожилому человеку, со стороны этого молодого и неугомонного раввина, впервые встретившего его всего несколько дней тому назад. Естественное недоверие, испытанное к нему в первый день их встречи, груз воспоминаний, сомнений, тревог, всё это мешало ему, Арье Бен Давиду, расслабиться и принять мир таким, каким он ЕСТЬ. ЕСТЬ здесь, а не там, в его прошлой жизни. Эзра метался из стороны в сторону, принимал гостей, со всеми здоровался, со всеми улыбался, никого не оставлял без внимания.

Пришла семья доктора Шапиро, психиатра их городской больницы. Что–то знакомое мелькнуло в этих лицах. Седой полный мужчина, в болотного цвета костюме и подходящем галстуке сразу ориентировал на европейское происхождение. Его жена не уступала мужу по габаритам и была одета во всё черное, что не могло скрыть, разумеется, то, что она желала скрыть. На пальцах её рук Арье заметил довольно крупные бриллианты. С ними на праздник пришла миленькая девочка возраста Шая, может на год младше. Наконец, прибыл господин Мордехай, от которого исходил легкий запах вина и веселья. Он притащил с собой старый аккордеон и сразу, раскрыв футляр, выложил его на диван, словно оружие, готовое к бою. Потом появились какие–то дети, как оказалось, соседские. И, наконец, пришла ещё пара относительно молодых людей, которые держались очень стеснительно. Всего же собралось человек двадцать. Все говорили одновременно на русском и на иврите, в гостиной стоял гул, пока раввин не собрал всех и не предложил зажечь седьмую свечу праздника на светильнике. После молитвы и процедуры зажигания огня все расселись по своим местам.

― Дорогие наши гости,– встал Эзра с бокалом вина,– мы празднуем сегодня праздник освобождения в декабре 164 года до нашей эры земли Израиля от греко-сирийских войск и возвращение Храма евреям! Маккавеи выбросили из Храма всех идолов и освятили его заново. Как вы знаете, для освящения Храма могло использоваться только кошерное масло. Однако, собираясь вновь посвятить Храм Богу, Маккавеи обнаружили, что у них масла хватит только на один день, а для изготовле6ния нового им потребуется восемь дней. Они зажгли то, что у них было и, к своему изумлению, обнаружили, что это масло горело целых восемь дней!

Он рассказывал увлеченно, бокал с красным вином в его руке летал, с риском для окружающих, быть облитыми ароматным напитком, но Эзра не обращал никакого внимания на взгляды гостей и с энтузиазмом продолжал, – Итак, дорогие мои, первый в истории зафиксированный энергетический кризис был разрешен с помощью божественного вмешательства!

Тут все зааплодировали раввину, и он предложил выпить вина за божественное присутствие.

― А вы знаете, что означает слово Ханука? – воодушевленный беседой спросил Эзра,– Ханука – это «посвящение». Оно состоит из двух слов: первое «хану», что означает «они сделали привал», второе слово означает число 25. Название праздника включает в себя его дату: Маккавеи устроили отдых от битвы 25 дня месяца кислев.

Все слушали раввина заворожено, поддавшись его темпераменту и умению увлекать слушателей. Даже пожилой Арье, казалось, увлекся рассказом Эзры.

― А теперь мы приступим к трапезе, но не раньше, чем я объясню, почему застолье предписано всё же в Пурим, а не в Хануку. Наши мудрецы говорят так: празднуя Пурим, мы отмечаем отмену решения об уничтожении наших тел. Поэтому разделяем радостную трапезу, чтобы доставить удовольствие нашему телу. В Хануку же мы избежали разрушения наших душ! Поэтому, мы читаем молитвы, зажигаем свечи и радуем наши души! Но, дорогие мои, поскольку сегодня вечер святой Субботы, то мы соединяем наши молитвы и радуем с субботней трапезой и тело, и душу, и нашего Создателя. Начинайте кушать, господа.

Из кухни понесли горячие дымящиеся картофельные «латкес», подносы с запеченной курицей, большие блюда с запеченным карпом и прочие яства, которые с самого утра готовила Сара.

Неожиданно и громко в кармане доктора Шапиро зазвонил мобильный телефон.

Он с напряженным лицом выхватил его и поднес к уху.

― Слушаю!

8