Завещание

– Моя дорогая мисс Хауторн! – повернулся к ней Прескотт. (Теперь его губы вытянулись в одну тонкую ниточку: похоже, этот разговор был ему крайне неприятен.) – Вчера вечером я намеренно не обратил внимания на ваши слова, ибо понимал, какое разочарование вы испытали. – Голос его вздрагивал от негодования. – Но сейчас, когда в присутствии посторонних вы начинаете инсинуировать, что содержание завещания Ноэля Хауторна не соответствовало его личным указаниям… Бог мой, конечно, он же был неграмотным, подписывал все не читая…

– Не говорите глупостей! – прервала его Мэй. – Я просто толкую о неправдоподобности, о невозможности поверить в такое предательство… Может быть, вы оба действовали под гипнозом, а? – Она сверкнула белыми зубами в чарующей улыбке и жалобно добавила: – Черт возьми, как это все неприятно. Конечно, было бы предпочтительнее вообще не суетиться, пустить дело на самотек, если бы не упрямство Дейзи, из-за которого и приходится что-то предпринимать. Словом, я настаиваю на том, чтобы при достижении договоренности с мисс Кари обещанная братом сумма пожертвования на научные цели была восстановлена. Я с удовольствием сама приму участие в переговорах с этой женщиной.

– Ага! – пробормотал Вульф.

И Прескотт, который все еще сидел, поджав губы, кивнул ему, как бы говоря: «Вот так-то».

На сестру обрушилась Джун:

– Мэй, опомнись, и так все запутано, а ты вообще требуешь невозможного. Впрочем, это обычный блеф, я-то тебя знаю. Неужели тебе хочется мутить эту грязь? Если мистеру Вульфу удастся отвоевать половину денег, скажи спасибо. Я ничего не имею против, если твой фонд получит миллион, но самое главное – Дейзи, и ты это понимаешь не хуже меня. Мы не станем…

Она замолчала, потому что дверь из холла отворилась и появился Фриц. Приблизившись к письменному столу Ниро Вульфа, он протянул ему поднос с визиткой. Тот заглянул в нее, аккуратно сунул под пресс-папье и повернулся к миссис Данн.

– На карточке значится «Миссис Ноэль Хауторн».

Все они даже глаза вытаращили.

– Господи, помилуй! – ахнула Эйприл.

А Мэй тихо произнесла;

– Нам бы следовало ее связать.

Приподнявшись в кресле, Джун требовательно спросила:

– Где она? Я сама с ней поговорю!

– Тише, мадам. – Ладонью своей огромной ручищи Вульф как бы прижал к столу воздух. – Она приехала ко мне. Следовательно, я и буду разговаривать.

– Глупости! – Джун вскочила и выпрямилась во весь рост. – Она дала нам время до понедельника. Обещала пока ничего не предпринимать. Я же оставила с ней сына и дочь, чтобы гарантировать…

– Где оставили?

– В доме брата. В ее доме. Мы там ночевали. Впрочем, дом как раз не ее, потому она и действует столь решительно. Вместе с земельным участком он по завещанию переходит той женщине. Но ведь Дейзи уверяла…

– Прошу вас, сядьте, миссис Данн. Так или иначе, я должен увидеть ее прежде, чем соглашусь взяться за ваше поручение. Фриц, проводи сюда миссис Хауторн.

– Сэр, но с нею две дамы и джентльмен.

– Веди их всех в таком случае.

Глава 2

Четверо людей, не считая Фрица, исполняющего роль пастуха-погонщика, переступили порог кабинета. Фрицу пришлось принести еще пару стульев из соседней комнаты.

Я люблю разглядывать людей.

Частенько мне хватает и одного взгляда, но, как правило, глаз невольно задерживается на каких-то особенностях.

Эндрю Данн был рослым парнем, сильно смахивающим на портреты своего отца, которые часто мелькали в газетах.

У его сестры Сейры были темные глаза матери, похожие на глаза хищной птицы, и хауторновский лоб, но рот и подбородок – совсем иные.

Вторая девушка – блондинка сумела бы без труда убедить самое строгое жюри, что Голливуд не смог собрать у себя все самое молодое и очаровательное, чем так богата наша огромная страна. Позднее выяснилось, что красотку эту звали Селией Флит и была она секретаршей Эйприл Хауторн.

И хотя эти три лица стоили моего внимания, то, которое меня больше всего интересовало, было моему взору недоступно.

История гласила, что случайная стрела Ноэля Хауторна пропахала по лицу его красавицы-жены от брови до подбородка. Один глаз остался целым, но поскольку шрам был диагональным, то ей приходилось скрывать все полностью: густая вуаль спускалась до самой шеи и придерживалась снизу лентой. Среднего роста, с прекрасной, почти девичьей фигурой, она тем не менее не создавала впечатления чего-то красивого. Повинна в том была вуаль и спрятанная за ней тайна.

Я сидел и глазел на нее, стараясь не поддаваться искушению поручить кому-нибудь за десять долларов поднять это забрало, ибо понимал, что, если такое сделают, я, вероятно, предложу еще десять, лишь бы его снова опустили.

Садиться на стул, который я придвинул для нее, она не стала: так и застыла в неподвижности, словно не в состоянии была сидеть.

Когда церемония знакомства подошла к концу и я снова занял свое место, Эйприл потянулась за сигаретой: пальцы у нее дрожали. Мэй опять казалась милой и симпатичной, однако чувствовалось в ней внутреннее напряжение.

Заговорила, разумеется, Джун: