Завещание

– Ничего такого вы не знали, мадам.

– Но я же вам говорю… Хотя на что я надеялась? Вы же на их стороне…

– Чушь. Я ни на чьей стороне. Я ищу убийцу. Соглашусь с вами в том, что василек – это улика. Вероятно, очень важная улика. Но о чем она свидетельствует? О виновности Эйприл? Или о том, что кто-то хотел ее подставить и подбросил цветок из сада на кусты около тела? Возможно. Не очень убедительно, но тем не менее остроумно. Кстати, вы не знаете, что́ затем случилось с васильком?

– Не знаю. Скорее всего, Джон его уничтожил. Я же сказала, что не могу ничего доказать. Но вы должны мне поверить – должны! Вы же подписали бумагу о том, что будете защищать мои интересы…

– О, я вполне верю вам. Но мои обязательства перед вами, зафиксированные тем документом, ограничиваются переговорами относительно завещания. Пожалуйста, не забывайте об этом. Существует вероятность, пусть и малая, что вы сами убили своего мужа. Я считаю, что вам хватило бы изобретательности придумать историю с васильком.

– Теперь вы говорите полную чушь.

– Возможно. Но вам следует это понимать. Какой длины были стебли в букете, который Штауффер подарил Эйприл?

Он вновь стал терпеливым и методичным. Слушая, как они пережевывают деталь за деталью, и автоматически записывая их диалог на нелинованную бумагу – лучшее, что мне удалось раздобыть в этом доме, – я думал о том, что пока все наши усилия ни к чему не привели. Единственная наша добыча – этот василек на ветках шиповника. Но на нем дела не построишь. Ведь там целый сад васильковых кустов, если, конечно, васильки растут на кустах. И разумеется, Дэйзи сама могла все это выдумать от нечего делать.

Я без особого энтузиазма перебирал в голове варианты, когда зазвонил телефон. Я снял трубку. Это был Сол Пензер. К тому моменту, когда я выслушал его четкий и детальный рапорт, Вульф закончил с Дэйзи и она поднялась, чтобы уйти.

Я проводил ее до двери и вернулся к столу.

– Если хотите знать мое мнение, – заметил я, – то было бы гораздо лучше и выгоднее для нас, если бы мы занимались только завещанием, а убийство оставили бы полиции. Из всех…

– Это был Сол?

– Да, сэр.

– Ну?

– Он занимался лифтерами, чистильщиками обуви и прочими в том же роде. Джонни успел завязать отношения с пятью молодыми женщинами, прежде чем его вышвырнули из здания, но на сегодняшний вечер у него назначено свидание с дамой в ресторане. Вам этот ужин дорого обойдется. Дэвис женат и проживает со своей женой, по крайней мере формально. Когда Наоми Карн была его секретаршей, он закрутил с ней роман. Того рода, который выше разумения Мэй Хоторн. То есть лямур. Потом он впал в тоску и пристрастился к выпивке. Пока информация отрывочная. По Прескотту ничего интересного. Известно только, что он угощает всех дорогими сигарами, платит подчиненным хорошую зарплату и не лапает дамочек за колени. Сол нащупал несколько многообещающих направлений. Что касается конфиденциального стенографирования для Прескотта в марте тридцать восьмого года, то пока по нулям.

Вульф поджал губы:

– Терпеть не могу растрачивать таланты Сола на такие пустяки… – Он приподнял плечи. – Ничего не поделаешь. Сколько сейчас времени?

– Пять минут шестого. Не желаете заняться раздвоением Дэйзи?

– Не сейчас. Меня хочет видеть мистер Прескотт. Сначала пиво. Потом проверь, здесь ли еще мисс Карн и кто с ней. Потом мистер Прескотт.

Я рысью спустился на первый этаж. В вестибюле никого не было видно, поэтому я открыл дверь, ведущую в глубь дома и заорал:

– Тернер!

Через мгновение появилась горничная и сказала, что дворецкий поднялся наверх. Я же сказал, что всего лишь хотел попросить отнести в библиотеку три бутылки пива для мистера Вульфа. Затем я направился в гостиную с намерением взглянуть на мисс Карн.

Но не смог. Ее там не было. Единственным, кого я застал в комнате, был мужчина примерно моего телосложения. Он ходил из угла в угол, засунув кулаки в карманы брюк. Я остановился и с удивлением уставился на него. Он надел брюки, но я все равно его узнал.

– Привет, – сказал я.

Он перестал ходить туда-сюда и хмуро на меня взглянул. Прежде чем он вымолвил хоть слово, я все понял. И помог мне в этом не столько собственный опыт, сколько наблюдения. Ты пьешь всю ночь и вырубаешься. Тебя отвозят домой и бросают на кровать. Когда ты приходишь в себя, то понятия не имеешь, какой сегодня день. Или когда в твоей голове пустили линию метро. Или сколько человек было на твоих похоронах. Но чувствуешь, что срочно должен сделать нечто крайне важное. Ты натягиваешь штаны, суешь ноги в ботинки и с трудом выбираешься на улицу. Доползаешь до первого заведения, заказываешь скотч и вливаешь его в себя. При этом не менее четверти порции проливается мимо рта. Вторую порцию ты заглатываешь аккуратнее. Когда прибывает третья, руки у тебя уже почти не дрожат и ты не проливаешь ни капли. Ты все еще не в силах сообразить, какую дату показывает календарь, но уже ощущаешь себя готовым справиться с тем, с чем нужно справиться, и кидаешься в бой.