Завещание Базиля Крукса

— Я с минуты на минуту жду своего приятеля Нунеца, начальника полиции. Он выяснит, в чем дело. Вы, доктор, пока взгляните на моих людей, а я тем временем займусь приготовлением коктейля. Вы найдете нас, синьора Тейа с супругой и меня, в баре...

— Отлично! Но для меня не готовьте коктейля. У меня припадок печени. Я выпью стакан оранжада, а пока поговорю с тем молодцом, что стоить у руля. Его служба сейчас не так ответственна, чтобы он не мог оторваться от нее. Нет, кажется, риска, чтобы ваш «Альдебаран» налетел на подводную скалу.

— Увы, нет! — произнес капитан таким голосом, который разом пресек раскатистый смех доктора.

В баре Тейа отважился спросить у капитана:

— Скажите, капитан, почему вы, в трехстах метрах от набережной требуете от ваших людей службы, точно бы вы были в плавании? Ведь наша бухта — не открытое море?

— Для меня и эта бухта — открытое море.

— Не понимаю.

— Думали ли вы когда нибудь о тысячах моряков, поглощенных океаном за века, что люди плавают? Мне иногда представляется, что все их корабли не лежат на боку, и не занесены песком, а стоят на килях, и что их команда продолжает нести службу.

— Поэтическая фантазия!

— Тоже самое происходит и на этой яхте, — остановленной в своем движении катастрофой. Прошу простить меня, если ответ мой покажется вам еще более загадочным, нежели самая загадка.

Тон капитана был таков, что Тейа не решился продолжать разговор. К тому же коктейль был готов. Родериго наполнил две рюмки, а для синьоры Тейа налил немного портвейна в бокал, напоминавший по форме цветок тюльпана.

Тем временем Каучо, осмотрев рулевого, прошел на кухню, чтобы взглянуть на кастрюли. За ним следовал старый Рамон. Как раз в это мгновение на палубе показалась симпатичная фигура Нунеца, начальника полиции.

— Здравствуйте, Каучо. Что, кто-либо болен на «Альдебаране»?

— Нет! Но весь экипаж был усыплен вчера вечером.

— Да, я слышал.

Они направились к бару, когда вдруг в дверях его показался капитан, который взволнованно кричал:

— Доктор, доктор, скорее!

ГЛАВА 6. Внезапная смерть.

Каучо встал на колени перед телом, распростертым на ковре.

— Ничего нельзя поделать. Смерть на ступила мгновенно, — заявил он, подымаясь и смахивая пыль с брюк.

— Но это Тейа! — воскликнул Нунец, быстро поздоровавшись с Родериго. Поклонившись вдове умершего, он прибавил:

— В чем дело, Каучо. Эмболия?

— Нет, — ответил тот, — отравление!

Несмотря на все свое профессиональное хладнокровие, Нунец вздрогнул. Вздрогнули и капитан, и Лаура. Карло Тейа отравлен! Но как и кем?

— На каком основании полагаете вы, что Тейа отравлен? — спросил капитан. — Я сам приготовлял коктейль. В первый раз мы...

— Одну минуту, Родериго, — перебил его Нунец, поворачиваясь к Каучо. — Доктор, на каком основании утверждаете вы, что этот человек умер от яда, а не естественной смертью?

— Вид его не оставляет никаких сомнений. Посмотрите на это искаженное лицо, на судорожно сжатые пальцы, на искривленные члены, — только быстро действующий яд может придать такой вид трупу.

Нунец быстро осмотрел бар. На дубовом прилавке, под которым лежал труп, стояли две рюмки из под коктейля и бокал с портвейном. Во всех было еще достаточно жидкости.

— Как это случилось? — спросил Нунец капитана.

— Я приготовил коктейль, но синьора попросила портвейна. Мы выпили по рюмке и затем все вышли на палубу...

— Я слушаю...

— Мы услышали шум моторной лодки и решили, что это вы. Убедившись в своей ошибке, мы снова вошли в бар. Тейа сам взял рюмку, сделал глоток и упал.

— Заметили ли вы что-нибудь особенное, возвращаясь в бар?

— Решительно ничего!

— А мог ли кто-либо, воспользовавшись вашим коротким отсутствием, забраться в комнату?

— Насколько я знаю, в рубке в то время не было никого. Но человек, спрятавшийся в одной из ее кают, мог войти и затем исчезнуть.

— Невозможно! — воскликнул Каучо. — Пока вы были на палубе, я с поваром стоял у входа на лестницу, ведущую на рубку, и не видел никого.

— Значит, — заключил Нунец, — если сюда проник посторонней человек, то он еще не вышел.

Помолчав, он прибавил:

— Мне нужно трех надежных людей, Родериго. Мы поставим двух при входе на лестницу, а третий пойдет со мной.

Из поставленных в его распоряжение людей, Нунец поставил Козимо и Бассета наверху лестницы, приказал им не сходить с места и не позволять никому спускаться, сам же, в сопровождении кочегара Кнатца, быстро осмотрел рубку. В ней не было никого, и он отпустил кочегара.

Синьора Тейа была в состоянии близком к обмороку. Эта внезапная смерть, ужасный вид трупа, краткий допрос Нунеца, его быстрые распоряжения — все это в совокупности превышало ее силы, как велики они ни были. На вопрос Нунеца, не хочет ли она покинуть яхту, она ответила отрицательно и сидела, как изваяние, крепко сжав голову обеими руками. Доктор и капитан молчали. Тишина нарушалась только тяжелыми шагами Нунеца, который делал тщетные попытки увидать что-либо, что открыло бы перед ним тайну. Его взгляд упал на Каучо.