Завещание чудака. Рассказы

Страшные, чудовищные слова! Гардафур, как коршун, надвигался на несчастных, те бросились врассыпную. Видели бы вы, как метались они по комнате, не находя выхода, ибо двери были плотно закрыты. Ратэн пытался заслонить любимую собственным телом, презрев опасность, которая грозила ему самому.

— А на тебя, мой юный красавец, Ратине очень скоро придется смотреть с отвращением! — пригрозил негодяй.

Юная новобрачная вскрикнула и без чувств упала на руки матери. Ратэн бросился к двери, но Гардафур преградил путь.

— Пришел твой черед, Ратэн! — Колдун, точно шпагой, взмахнул волшебной палочкой…

Внезапно дверь распахнулась и в комнату вбежал принц. Ему-то и достался удар, предназначенный Ратэну, и в тот же миг Кисадор превратился в безобразного шимпанзе. Подумать только, он, всегда кичившийся своей красотой, стал огромной обезьяной с длинными, до колен, руками, широким приплюснутым носом, безобразной, покрытой жесткой шерстью физиономией. Принц бросил взгляд в зеркало, страшный крик вырвался из его груди, он схватил Гардафура за горло своими мощными лапами и задушил.

Внезапно, как и полагается в сказке, разверзлась земля и оттуда вырвался дым и пламень, Гардафур исчез в преисподней. А Кисадор огромными прыжками помчался в лес, к своим соплеменникам.

XVI

Никто не удивится, если я скажу, что все закончилось веселым праздником среди великолепия природы, радующей слух, зрение и обоняние. Глаз отдыхал на пейзажах под высоким куполом ясного неба, слух услаждало райское пение птиц, а на губах таяли изумительные плоды.

Наконец-то семья Ратон была счастлива! Все ликовали, и даже папаша Ратон забыл про подагру и отбросил костыль.

— О! — удивилась герцогиня Ратонна. — Вы, кажется, избавились от недуга, мой дорогой?

— Да, похоже…

— Отец! — радостно бросилась к нему Ратина.

— Ах, сеньор Ратон!.. — в один голос воскликнули Рата и Ратана.

Фея Фирманта приблизилась к отцу семейства.

— Итак, уважаемый Ратон, теперь все зависит от вас. Если хотите, я могу…

— …сделать меня человеком, добрая фея?

— Ну, конечно! — воскликнула герцогиня. — Вы станете человеком и герцогом: ведь я герцогиня!

— Нет уж, — спокойно возразил наш философ, — крысой я был, ею и останусь. Помните, как говорил или, вернее, скажет намного позже поэт Менандр:[227]«Собакой, лошадью, быком или ослом, не обессудьте, быть лучше, чем человеком».

XVII

Вот, дорогие мои, каков конец нашей сказки.

Семейству Ратон уже незачем бояться ни Гардафура — его задушил Кисадор, — ни самого принца, а это значит — можно жить спокойно и наслаждаться безоблачным счастьем. К тому же фея Фирманта все так же любит их и всегда будет им покровительствовать.

Единственный, кому впору пожаловаться на судьбу, — это кузен Ратэ, ибо его превращение так и осталось незавершенным. Юноше никак не удается избавиться от ослиного хвоста, и временами это приводит его в отчаяние. Напрасно он пытается спрятать хвост — тот всегда высовывается!

А папаша Ратон решил навеки остаться крысой, хотя герцогиня Ратонна не устает попрекать его — глупо же отказываться от превращения в человека! Когда сварливая супруга особенно докучает, мудрый Ратон повторяет слова баснописца: «Ах, женщины! Головки их куда как хороши, но ни ума нет, ни души».

Князь же Ратэн и княгиня Ратина жили долго и счастливо, и у них было много детей.

Такими словами заканчиваются все волшебные сказки, и я тоже придерживаюсь этой славной традиции, ибо мне она по душе.

_Конец

Драма в Мексике

^{(Первые корабли мексиканского военного флота)}

1. ОСТРОВ ГУАХАН — АКАПУЛЬКО

Восемнадцатого октября 1825 года испанские суда, корвет[228] «Азия» и восьмипушечный бриг[229] «Констанция», бросили якорь в порту одного из Марианских островов[230] — Гуам. Прошло полгода с тех пор, как корабли покинули берега Испании. Недовольство изнуренных трудностями пути матросов, получавших скудное жалованье и скверную пищу, грозило вот-вот перерасти в бунт. На борту «Констанции», — ею командовал непреклонный, суровый капитан Ортева, — дисциплина особенно ослабела. Бриг задержался в пути из-за серьезных неполадок, таких неожиданных, что казалось, это чья-то намеренная небрежность. «Азии», под командой дона Роке де Гусуарте, пришлось вместе с «Констанцией» зайти в порт. Как-то ночью при загадочных обстоятельствах разбился компас; потом лопнули будто нарочно срезанные ванты фок-мачты,[231] и она рухнула вместе с оснасткой; наконец, при маневрах дважды отказывали штуртросы.[232]

Гуахан, как и все Марианские острова, входит в Филиппинский морской округ, поэтому испанцы, находясь в собственных владениях, смогли быстро исправить поломки.

Во время вынужденного пребывания на суше дон Ортева поделился с доном Роке своими тревогами. Особенно подозрительными в команде ему казались двое: лейтенант Мартинес и марсовый матрос[233] Хосе.