Завещание чудака. Рассказы

Потом он проехал Эри, город штата Пенсильвания, и, прибыв на станцию Нортвилл, оказался в штате Нью-Йорк. Промчавшись мимо Денкирка, освещенного газом из местных скважин, вечером десятого мая шустрый репортер доехал до Буффало, второго по значению города в штате, где сто лет назад он встретил бы лишь тысячи бизонов вместо теперешних сотен тысяч жителей. Несомненно, Гарри Т. Кембэл хорошо сделал, не задержавшись в этом прелестном городе, на его бульварах или в аллеях парка Ниагара, наконец, на берегу озера, в которое вливаются воды водопада, ибо через десять дней он собственной персоной обязан явиться в Санта-Фе, столицу Нью-Мексико, а до нее ни мало ни много тысяча четыреста миль, и не на всех проведены железные дороги.

На следующий же день он уже подъезжал к деревне Ниагара-Фолс.

Что бы ни говорил наш герой о знаменитом водопаде, ставшем теперь слишком известным и слишком индустриализованным (причем индустриализация еще усилится, когда будут укрощены все его шестнадцать миллионов лошадиных сил), все равно ничто не может сравниться по красоте и величию с водопадом Лошадиная Подкова. Ни горная цепь Адирондайк, покрытая лесом, с лабиринтом ущелий и узких тропинок на отвесных скалах с глубокими впадинами, как огромные чаши, ни скала гнейса[91] Гудзон, ни Центральный парк Нью-Йорка, ни его Бродвей, ни Бруклин-мост, так дерзко перекинувшийся через Ист-Ривер, — ничто из всех этих чудес не может сравниться с чудесами знаменитого водопада! С этим шумным низвержением вод, мчащихся из озера Эри в озеро Онтарио! Река Св. Лаврентия, разбиваясь на своем пути об один из утесов Козьего острова, образует два водопада: по одну сторону американский — Ниагару, а по другую — канадский, называемый Лошадиной Подковой. И что за изумительное зрелище — эта гневно клокочущая река, ее страшные скачки у подошв двух водопадов и эти глубокие зеленоватые впадины в центре Лошадиной Подковы. Успокоившись, она катит свои укрощенные воды на протяжении трех миль, до моста Сэспеншен-Бридж, а там вновь разрывает оковы, превращаясь в бурный поток на наводящих ужас стремнинах.

Когда-то на Козьем острове, на крайнем выступе его скалистого берега, возвышалась Террапин-Тоуэр, башня, окруженная до самой верхушки облаками распыленной пены, в которой днем играла солнечная радуга, а по ночам — лунная. Но эту башню пришлось снести, так как водопад за последние полтора столетия передвинулся почти на сто футов, и башня могла свалиться в пропасть. Зато пешеходный мост, недавно перекинутый с одного берега бушующих вод на другой, позволяет любоваться двойным течением реки во всей ее красе.

Гарри Т. Кембэл осторожно прошел на середину мостика, стараясь не ступать на ту часть, что принадлежит доминиону Канада. После громкого «ура», подхваченного тысячей восторженных голосов и раздавшегося над ревущей рекой, он вернулся в деревушку Ниагара-Фолс, обезображенную теперь соседством большого количества заводов. Но что прикажете делать, когда вопрос идет о возможности утилизировать миллион тонн воды в час!

Репортер не отправился бродить по зеленеющим рощам Козьего острова, не спустился к гроту Ветров, спрятанному в лесной чаще острова, и не пожелал забраться за плотную завесу Лошадиной Подковы, на канадском берегу. Но он не забыл явиться в деревенскую почтовую контору, откуда отправил чек в тысячу долларов на имя нотариуса Торнброка. После полудня, воздав должное превосходному завтраку, данному в его честь, Гарри Т. Кембэл возвратился в Буффало и в тот же вечер уехал из этого города, чтобы к назначенному сроку завершить вторую часть своего маршрута.

Когда он садился в вагон, мэр города, почтенный X. В. Экселтон, сказал ему самым серьезным тоном:

— Это сходит с рук лишь раз, мистер Кембэл, не увлекайтесь больше прогулками, как вы делали до сих пор…

— А если они доставляют мне удовольствие? — возразил Гарри Т. Кембэл, не любивший никаких замечаний, в том числе исходивших даже от таких высокопоставленных лиц, как мэр Буффало. — Мне кажется, я имею право…

— Нет, мистер Кембэл… Вы так же мало имеете на это прав как какая-нибудь пешка, желающая двигаться куда ей вздумается по шахматной доске…

— Но, полагаю, я сам себе хозяин?!

— Глубокая ошибка, мистер Кембэл! Вы принадлежите всем кто держит на вас пари, и в том числе мне.