Завещание чудака. Рассказы

В ужасе отпрянул Морена назад, в глубину камина, и, окутанный дымом от тлевших в очаге веток, застыл на месте.

IX

За огромным столом сидел человек, за ним стоял еще кто-то; этот «кто-то» душил сидящего. Закричал, должно быть, первый, когда его схватили за горло; затем он захрипел. А из груди душителя вырывалось прерывистое дыхание, какое бывает у атлета, свалившего наземь противника. На полу валялся стул, ножками вверх.

Перед сидевшим стояла чернильница и лежала почтовая бумага: он, верно, что-то писал, когда на него набросился злоумышленник. Чуть дальше, на расстоянии вытянутой руки, валялась раскрытая дорожная сумка, полная каких-то бумаг.

Сцена продолжалась несколько минут и близилась к завершению: человек, сидевший за столом, больше не сопротивлялся — слышно было лишь тяжелое дыхание убийцы. Однако от крика жертвы дом пришел в движение. Со второго этажа, обрамленного деревянным балконом, куда можно было попасть по лестнице прямо из гостиной, до Жана донесся тяжелый топот босых ног по каменному полу. Вот-вот распахнется дверь и вбежит свидетель.

Убийца отпустил жертву — ее голова безжизненно упала на стол; он запустил руки в сумку и вытащил оттуда, сжимая в кулаках, пачку банкнот. Вслед за тем неизвестный подался назад и скрылся за маленькой дверцей, ведущей на лестницу в погреб.

На какой-то миг яркий свет упал на лицо убийцы. И этого было достаточно, чтобы потрясенный Морена узнал его. Да, это был тот, кто помог безвинно осужденному освободиться от кандалов, дал ему золото и, оберегая, довел до места, расположенного всего в нескольких километрах от Сент-Мари-де-Мор. Он снял фальшивую бороду и парик, изменив свою внешность, но глаза, лоб, нос, рот и фигура остались прежними — Жан не мог ошибиться.

Но самое страшное было даже не это. В убийце, обретшем наконец свой естественный облик, в своем спасителе Жан с ужасом узнал Пьера, давно пропавшего любимого брата, с которым они не виделись целых пятнадцать лет!

По какой же причине его спаситель и брат был един в двух лицах? Как могло случиться, что Пьер Морена оказался на постоялом дворе дядюшки Сандра именно сейчас? В качестве кого пришел сюда? Почему местом преступления избрал именно этот дом?

Все эти вопросы беспорядочно проносились в голове Жана. Ответ на них он получил очень скоро.

Едва убийца успел скрыться, как дверь на втором этаже распахнулась.

На деревянном балконе появилась молодая женщина; вокруг нее суетилось двое ребятишек в ночных сорочках; на руках она держала третьего, еще совсем маленького. Бог мой. Мари!.. Так у нее уже есть дети!.. Значит, любимая отреклась от него, забыла невинно осужденного, который там, на каторге, испытывал неимоверные страдания? И тут несчастный понял, сколь тщетны его надежды.

— Пьер!.. Пьер!.. — позвала женщина, и голос ее задрожал от страшного предчувствия.

Заметив тело, рухнувшее на стол, она прошептала:

— О Боже!.. — и стала быстро спускаться с младенцем на руках; двое детей, плача, семенили за ней следом.

Мари подбежала к задушенному, приподняла его голову и с облегчением вздохнула: убитый не был ее мужем.

А в дверь с улицы уже громко стучали, снаружи доносился шум голосов. Опасаясь Бог весть чего. Мари отпрянула назад, к лестнице, подобно зверю, рвущемуся к своему логову в предчувствии опасности, и замерла на первой ступеньке. Дети ухватили ее за подол; она судорожно прижимала к груди младенца.

Дверца, ведущая в погреб, приоткрылась, и из нее показалось искаженное животным страхом лицо Пьера. Жуткая картина! Мертвец, Мари с детьми, прижавшаяся к стене, Пьер в страхе от неминуемого возмездия… Мысли водоворотом кружились в голове у Жана. И вдруг все стало ясным: прошлое, настоящее, будущее, присутствие Пьера в доме, страшное злодеяние, то, давнее, убийство.

Человек, ставший убийцей сегодня, был им и раньше — невиновный брат расплачивался за виновного! Тогда, после первой драмы, Пьер вернулся в деревню, сделал все, чтобы Мари полюбила его, и тем самым нанес второй удар брату — тому, кто приходил в отчаяние от каторжной жизни под суровым оком надзирателей. Но нет! Этому должно положить конец! Стоит сказать лишь слово, и цепочка, сплетенная из лжи и бесчестья, разорвется — он будет отомщен за все свои беды. Лишь слово?.. Можно и не говорить ничего. Просто молчать и бесследно исчезнуть: убийце все равно не выбраться из западни. Скоро и он узнает, что такое каторга…

Ну а потом?

Вопрос Жан услышал отчетливо, ясно, словно кто-то шепнул его на ухо. В самом деле, что потом?.. На Пьера наденут кандалы каторжника… Станет ли Жан тогда хоть сколько-нибудь счастливее? Увы! Разве сможет Мари разлюбить того, кто сейчас унизительно трепещет от страха? Ведь она его любит всем своим существом, эта несчастная женщина. Как она звала Пьера! Ее голосом кричала сама любовь. Да, любит и сейчас, когда стоит, прижимая к себе детей, будто хочет оградить свой очаг от неведомой, но грозной опасности.