Завещание императора

— Он поймал какого-то беглого раба по имени Калидром. Пишет, что это бывший пекарь бывшего наместника Мезии Лаберия Максима. Якобы этот Калидром ездил с какой-то миссией к парфянскому царю Пакору. Плиний просит приехать и опознать пойманного — даже обещает оплатить расходы на дорогу.

— Смешной! — фыркнула Мевия. — Как будто ты должен знать в лицо всех бывших рабов бывшего наместника.

Приск покачал головой:

— Самое смешное — что как раз этого раба я знаю в лицо. Не знаю другого: почему я должен ради этого тащиться в Вифинию? Пусть Плиний закует этого типа и пришлет в Рим. Здесь и установим сходство.

— Ты ему так и написал?

— Нет.

— Почему?

— Я сначала хотел переговорить с твоим мужем. Если этот Калидром в самом деле много лет торчал при дворе Пакора, то Декстра как центуриона фрументариев[16] очень-очень должны заинтересовать сообщения беглого пекаря, учитывая предстоящую кампанию. Посему я не ответил Плинию сразу. Боюсь, Плиний уже строчит мне новое письмо. Он, если не получает ответ на свои послания, — снаряжает за свой счет гонца и отправляет в путь, полагая, что императорские почтари не справились с перевозкой его драгоценных писем.

Мевия покачала головой:

— Ну зачем ты так? Плиний — он хороший.

— Разумеется, хороший. Хороший человек, хороший друг. И еще над ним хорошо смеяться.

Они спустились вниз, чтобы осмотреть нижние барельефы колонны.

— Это штурм лагеря Пятого Македонского во время зимнего рейда бастарнов[17], они перешли Данубий по льду, когда река замерзла, — указал Приск на один из барельефов. — Видишь того парня, что командует варварами? Изображен явно римлянин-перебежчик. Короткостриженый и бритый, среди варваров таких не было.

— В самом деле бастарнами командовал римлянин? — изумилась Мевия.

— Нет. Но на барельефе здесь явно Авл Эмпроний. Тот самый, что написал донос на нашу семью, из-за него отца убили… — Приск замолчал.

Потому что получается, что покойный отец был Мевии куда дороже, чем считал все эти годы Гай. Но бывшая гладиаторша ничуть не смутилась.

— Опять твой рисунок?

— Конечно.

Мевия прищурилась, разглядывая изображенного на колонне римлянина.

— Да, похож. Ну надо же. Хотя даже я бы не узнала, если бы ты не сказал.

— Я зарисовал его по памяти. После того как мы поймали этого гада в лагере Траяна, а он сбежал. Он ведь был замешан в попытке покушения на императора. Потом мой рисунок попал к Аполлодору. И так понравился, что его велели поместить сюда, в эту сцену. Хотя в осаде Эска Авл участия не принимал.

— Он погиб, надеюсь? — У Мевии дрогнули ноздри носа, и кулаки невольно сжались. — Я одно время думала, что он утонул на той дырявой посудине вместе с другими доносчиками, когда Траян велел отправить их в плавание без весел и парусов из Остии[18].

— Я тоже думал, что он утонул. Но нет. Он выплыл. Как всегда выплывают мерзавцы. Причем выплыл очень далеко от Рима — в Дакии. И теперь я почему-то думаю, что он жив. Никто ведь не видел Авла Эмпрония мертвым.

Юный Декстр тем временем вернулся.

— Гай Осторий Приск, — выкрикнул юноша, воображая, что в этот момент очень похож на бывалого легионера, — я готов ехать с тобой куда угодно. Я буду сражаться, я готов дать присягу…

— Тише, — осадил его Приск. — Здесь отличная акустика.

Юноша кивнул и понесся наверх — снова рассматривать барельефы со второго этажа.

Мевия и Приск стали медленно подниматься следом.

— Я должен поговорить с его… отцом? — спросил Приск.

— Нет, — отрезала Мевия. — Да, Афраний его усыновил, но это чисто формальный жест — судьба Марка волнует только меня.

— А ты меня не обманываешь? Понять центуриона Афрания Декстра очень трудно. Может быть, отец против, чтобы мальчишка служил у меня? Центурион сам отправляется на войну и может взять с собой сына.

— Ты мне не веришь?

— Мевия, ни один римлянин не верит женщине до конца. Хоть на палец, хоть на полпальца, но он ее подозревает.

Мимо них пробежал какой-то человек, довольно высокий и, как показалось Приску, по стати — военный. Он так торопился, что едва не задел Мевию плечом, и только выучка бывшей гладиаторши позволила женщине уклониться. И Приск, и Мевия, оба невольно повернулись и посмотрели бегущему вслед. Парень был в тоге, сероватожелтой, не новой, и полу накинул на голову на манер капюшона, так что лица его ни Мевия, ни Приск разглядеть не сумели.

— Ты видела? — повернулся вслед бегущему Приск.

— Конечно — он мчался и чуть не сбил меня…

— Кровь. На тоге были пятна крови.

— А ведь точно…

— Погоди! — окликнул парня Приск. — Стой!

Но тот не остановился — наоборот, ускорил шаги.

Оставив Мевию, Приск помчался вслед за странным посетителем. Впрочем, и Мевия поспешила следом — но не бегом, а быстрым шагом.

Беглец был уже на площади и трусил к выходу. Но трусил через силу, сгибаясь все больше.

— Стой! — вновь крикнул Приск. — Стоять! Кому говорят! — Командный окрик наполнился хриплой яростью.

Но беглец опять лишь прибавил шагу. То есть сделал попытку прибавить. Потому что, едва попытавшись перейти на бег, неловко выгнулся всем телом и пошатнулся.