Завещание императора

— Я привез завещание императора, — так же без всяких вступлений объявил Приск, поразившись собственной смелости и легкости, с которой произнес эти слова.

— Что?

Адриан страшно оскалился, будто увидел перед собой не военного трибуна, а самого царя Парфии Хосрова, размахивающего отравленным кинжалом.

— Завещание императора, что прежде хранилось в храме Весты, — Приск старался говорить как можно тверже, но в голове будто стучали молотки медников. И голос сипел и хрипел, будто не свой.

— А-а-а… — пробормотал Адриан.

Кажется, до него только сейчас дошло, о чем идет речь.

Приск вновь, как прежде перед Плинием, вынул фальшивый кинжал и вытащил из ножен изрядно уже измятый свиток: путешествие в ножнах без скалки, на который полагалось накручивать пергамент, не пошло ценному документу на пользу.

Адриан взял его осторожно, будто опасался ловушки, поглядел на сломанную печать, потом развернул свиток.

Читал медленно, как будто старался запомнить каждое слово.

— Кто еще это видел? — спросил наконец, сворачивая пергамент и глядя куда-то мимо Приска.

— Все знающие будут молчать, — уклончиво ответил военный трибун. Перечислять имена товарищей у него не было никакой охоты.

Адриан хмыкнул и подозрительно прищурился.

— Боишься?

— Я просто осмотрителен. — Волнение давно отступило, вместо него явилась странная легкость. И еще — горело лицо, будто Приск выпил полный бокал горячего вина с пряностями.

— А если я прикажу тебя пытать? — Прищур наместника сделался уже бритвенно острым…

— Кому прикажешь?

«Играет как кот с мышью… а и пусть… пусть…» — неслись в голове опять же горячие и не страшные мысли.

— Хотя бы Зенону. Он знает в этом толк…

— Тогда и его потом придется убить. Как же ты обойдешься без Зенона? — Приск даже попытался пошутить. И что уже совершенно невероятно — улыбнулся.

— А ты наглец. — В голосе Адриана внезапно послышалось одобрение.

Наместник прошелся по таблинию… Потом внезапно схватил пергамент и вышел. Приск подумал отчего-то: Адриан отправился на кухню, чтобы сунуть завещание императора в печь, на которой повара уже начали готовить обед. Приск почти автоматически придвинул к себе стул и сел. Да уж… а ведь наместник мог послать к нему и юному Декстру убийц… потом убрать весь их славный контуберний… и жену Гая… и… но ведь так цепочку можно продолжать до бесконечности — потому как есть еще Декстр-старший и Мевия… и тот, кто сговорился с Великой девой похитить завещание из храма Весты. Кто поручится, что молчаливый союзник не заговорит… И таинственная матрона Элия. И возможно — ее муж… Нет, Адриан достаточно умен, он не пустится в подобное зверство… Приск отер лоб — ладонь тут же сделалась влажной.

Адриан вернулся так же внезапно, как и вышел, хлопнул Приска по плечу.

— Я не убиваю преданных друзей, трибун… — воскликнул почти весело.

Не сразу Приск заметил, что вместо свитка в руках Адриана серебряный кубок, вот наместник наливает вино из кувшина, вот ставит полный бокал перед гостем. Наливает себе…

— Расскажи мне все подробно, — потребовал наместник.

Военный трибун пригубил вино и стал рассказывать.

С того самого момента, как оказался в библиотеке и сделался свидетелем убийства. Впрочем, рассказ его был не во всем точен. Он не называл имен посвященных. Все люди, что появлялись в его рассказе, не видели свитка. Только он, Приск, владел страшной тайной… Да еще Афраний Декстр. Фрументарий — не тот человек, которого Адриан способен уничтожить (во всяком случае, так полагал Приск).

— Что же получается… — проговорил наместник. — Кто-то еще, кроме моих клиентов… — Адриан сделал упор на этом слове, — охотился за свитком, чтобы подделать его и подменить, но дело не выгорело.

— Именно так.

— И кто это?

— Понятия не имею. — Тут Приск говорил чистую правду.

— Я бы поставил на Пальму. Он так старался проявить себя в Сирии — и Набатейское царство завоевывал, и заново обустраивал Бостру, чтобы новая столица расцвела ярче прежней — Петры. Траян удостоил его триумфальной статуи на Форуме, а империю, выходит, не завещал. Вот обида… — Адриан злорадно рассмеялся.

— Не должен спрашивать, но попробую… — Трибун сделал паузу, глубоко вздохнул: — Что ты намерен делать, Адриан?

— Ждать.

— Но ведь завещание уже есть… И вряд ли император его изменит. Никто, кроме Траяна, объявить его последнюю волю не может.

Наместник помолчал, а потом расхохотался. Глаза его при этом хищно сверкнули. Ох и не понравились Приску и этот смех, и этот блеск.

— Замечательная мысль… — проговорил Адриан и, отсмеявшись, вновь сделался мрачно-серьезен.

— Ты о чем?

— Траян должен сам объявить свою последнюю волю.

Приск недоуменно промолчал. Похоже, его слова послужили толчком какой-то новой хитроумной интриге, но он пока не мог догадаться — какой. Ну что ж, станет ясно со временем.

— Ты хочешь его переубедить?

— Я? Пока нет… Но император исполнит обещанное в Сармизегетузе.