Завещание Императора

— Вполне уместный вопрос, — согласился Валленрод. — Признаюсь вам, я все время ощущаю какую-то прежде не знакомую мне внутреннюю борьбу – борьбу между долгом и смутными предостережениями, то и дело звучащими у меня в душе. Да, я устроил вам побег, ибо обязан был это сделать – таково желание кайзера. Наш кайзер великий человек, он желает тысячелетнего благоденствия своей империи, посему иной раз пытается заглянуть на десяток веков вперед. Сиюминутные военные и политические секреты, которые поставляют ему службы наподобие моей, при всей их кратковременной полезности, не так чтобы слишком интересуют его. Тут он, пожалуй, прав: сегодняшняя мощь нашей империи несомненна, и едва ли что-то всерьез может ее поколебать. Иное дело – что там будет через многие века. Первыми, кстати, о существовании некоей великой Тайны прознали англичане, но в Букингемском дворце мало этим озаботились. Альбионские политические мужи всегда слишком прагматичны, их взгляд в будущее редко простирается за пределы ближайших биржевых торгов; так мартышка видит не дальше ближайшего банана, висящего на ветке. В этом отношении кайзер Вильгельм проявил гораздо большую государственную мудрость. В самом деле, представьте себе, что, скажем, в Древнеримской империи проведали бы, что – ну, например, где-нибудь в Китае – изобрели, допустим, динамит, который здесь будет изобретен лишь через две тысячи лет. Они, конечно, еще не знают о великом движении варваров, которое вскоре сметет их империю с лица земли, собственное могущество кажется им непреложной данностью мира; но будь они способны заглядывать на века вперед – все силы следовало бы приложить к тому, чтобы некая служба, наподобие моей (а такие были, уж поверьте мне, всегда и везде) непременно проникла в сию Великую Китайскую Тайну; тогда, возможно, их империя просуществовала бы еще тысячелетия… Но ваша Тайна, я так понимаю, все-таки некоторого иного свойства?

— Тут вы, пожалуй что, правы, — согласился фон Штраубе.

— Я и не сомневался, — кивнул атташе. — Ну, неважно! Тут, гадая, можно припомнить много. Скажем, все тем же римлянам предоставляется возможность узнать, что грядет эра всемирного могущества Веры Христовой; тоже уверен – и в этом случае что-либо можно было бы предпринять… Не хочу, впрочем, отвлекаться столь далеко; начали-то мы, если вы помните, с другого…

— С противоречий между долгом и вашими предчувствиями, — подсказал лейтенант.