Завещание каменного века

Я готов был пуститься в пляс – Эва не фантом.

– Но она очень странно ведет себя, – вспомнил я. – Многое мне показалось загадочным.

– Это не удивительно, – сказал Итгол. – Эва родилась на Земтере задолго до того, как планету захватили твои потомки. Туземцы Земтера обладали не пятью чувствами, как обычно, а больше. Только Эва и не подозревала о своих исключительных способностях. В том варианте действительности, который возник в гиперфантоме, коренных жителей Земтера не осталось. Эва была одинокой. Разумеется, подобное не случится на самом деле. Собственно, для этого мы и проводим испытания: необходимо знать все опасности, какие подстерегают Земтер.

Я хотел спросить у него, почему я иногда как бы слышу Эвин голос, читаю ее мысли, – но я удержался, промолчал. Мне впервые пришло в голову, что даже Итгол не знает всего – он и не подозревает о возникших у меня способностях. Но сам я, кажется, догадался, как появился у меня этот чудесный дар. Скорee всего это побочный результат карбон-эффекта; после того как я много раз надевал на себя проволочный колпак с записью четырех часов мальчишкиной жизни, во мне пробудились какие-то скрытные свойства – шестое чувство.

– Однако несмотря на свои способности, она не похожа на взрослую. Ей только с виду можно дать восемнадцать лет, – сказал я.

– Эву взяли на испытания, когда ей было всего пять лет, – объяснил Итгол. – После того как опыт закончится, она возвратится в свой возраст. Сейчас ей по житейскому опыту в гиперфантоме восемнадцать лет. На самом же деле – пять. Отсюда и странности ее поведения.

Корабль делал четвертый виток, а я все никак не мог разглядеть очертаний материков – облака искажали их до неузнаваемости. Я не отрывал глаз от иллюминатора. В соседнее окошко смотрел Нтгол. Посг штурмана в корабельной рубке заняла Игара. Это был один из старых, еще полуавтоматических линей. Когда-то на нем выполнялись рейсы между Землей и Карстом. Мы воспользовались этой рухлядью. Игара сказала, что предпочитает управлять кораблем сама.

– Мне еще на Земтере осточертело быть пленником автоматов, – заявила она.

Это я уговорил Итгола с Игарою ненадолго продолжить опыт – посетить Землю. Мне хотелось увидеть, какою она могла стать, если бы развитие пошло по пути, который испытывался в модели будущего. И еще у меня возник свой план.

Я все еще никак не привыкну к мысли, что нахожусь в каком-то гнперфантоме, где тысячелетия равняются секундам подлинной жизни.

"До чего красиво!" – отчетливо прозвучал голос Эвы.

Я оглянулся: в кабине ее не было. Она должна находиться в рубке, Игара взяла ее с собою. Эва просто липнет к ней, как ребенок к матери. Так она и есть ребенок и взрослая одновременно. В ней соединилось и то и другое: здесь, в гиперфантоме, она прожила до своих восемнадцати лет, а возвратится в свой пятилетний возраст.

Теперь я уже не удивляюсь, что слышу ее голос сквозь непроницаемую переборку между кабиной и рубкой.

Мне пришло в голову попытаться установить с нею контакт: ведь и она должна слышать меня.

"Эва, Эва! – мысленно произнес я. – Ты слышишь меня?"

"Слышу", – отозвалась она.

– Идем на посадку, – прозвучал в микрофоне надтреснутый голос Игары.

Я недолго мог видеть в иллюминатор очертания материка, навстречу которому приближался корабль, – неодолимая тяжесть приплюснула меня к полу. Всем телом я ощутил, как лихорадит от напряжения обшивку корабля. Невыносимый свист реакторов, прекративших работу, вызывал тошноту.

Комбинезоны из пенопласта делали наши фигуры неуклюжими и членистыми, точно у пауков.

Игара посадила корабль на равнинном и пустынном побережье. Песок и камень. Ни единого клочка живой почвы. И только небо – прежнее, знакомое. Я ощутил его сразу, как только вышел из корабля. Вот чего мне все время не доставало на Земтере и на Карсте-настоящего неба над головой.

Море лежало спокойное, чуть тронутое мелкой рябью. Мы вышли на берег.

Настало время исполнить свои замысел. Итгол сам подсказал мне его: если я погибну здесь-то немедленно окажусь на Земле. Но сохраню обо всем память. И я уже буду знать, что это никакой не сон. Резко, чтобы Итгол не смог помешать, я сорвал маску с лица. Слабый бриз окатил меня порывом влажной прохлады. Дышалось легко и свободно.

Моя затея провалилась.

На галечник выползло лупоглазое чудовище, круглыми немигающими глазами уставилось на меня. Выходит, жизнь не погибла. Может быть, вот такое страшилище и даст впоследствии новую ветвь эволюции.

Итгол вынул из кармана крохотную ракушку – в таких гнездятся улитки. Только эта ракушка выглядела чуточку странно – казалось, очерк ее формы постоянно меняется. Он бросил ракушку под ноги. Она лежала на песке, и вход в нее размером немного больше горошины зиял чернотою, будто уводил в центр планеты. Я почему-то не мог отвести взгляда от него.

– Пойдемте. – Итгол жестом пригласил идти за собою.

Я оторопело смотрел на него – он звал меня идти в ракушку, словно это был вход в его квартиру.

– Не бойтесь. – Игара шагнула вперед.