Завещание каменного века (сборник)

— И надо же было мне не взять фотоаппарат, — посетовал геофизик. — Испугался лишнего груза!.

— Все равно снимки не получились бы. Темно.

Мрак загустел в дальних углах пещеры; неровная ниша входа глубинным провалом черноты зияла в известковой стене грота. Яростным жаром пылали раскаленные угли и прогретые камни вблизи костра. Маршрутчики сидели вокруг очага, их обнаженные тела — все трое разделись до пояса — светились в потухающем пламени. Игумнов с бряком опрокинул пустую кружку на выступающую из земляного пола каменную плиту. Слой отвердевшей глины, смешанный с пеплом и мусором, покрывал пещеру. Игумнов давно боролся с желанием поковыряться в нем — здесь могли оказаться оружие и предметы быта древних обитателей пещеры. Но лучше было не трогать: если находкой заинтересуются археологи, раскопками займутся специалисты. Геологи могли только навредить им. А все же к плану грота, составленному ими, не лишне было прибавить хоть один осколок камня, отесанного руками человека — вещественные доказательства всегда кажутся более убедительными.

Но были и другие заботы, более неотложные. Сразу не подумали запасти дров на всю ночь — теперь придется шарить по мокрым глыбам в темноте. При одной мысли о том, что придется вылезать из тепла, становилось не по себе. Но тянуть дальше было нельзя.

— Иначе к утру дуба дадим, — высказал общее мнение Степан Ильин. Он один рискнул вылезть под дождь раздетым, в трусах и в ботинках на босу ногу.

Невдалеке на склоне стояло несколько сушин. Игумнов приметил их еще днем мимоходом, по привычке замечать все, что может понадобиться на случай ночевки. Кроме них, там и сям среди камней извивались понизу клубки мертвых веток стланика, они легко выдирались вместе с корнем. Сушины срубили топориком. Металл звенел, ударяясь о сухую и твердую древесину, — ливень не смог ее промочить.

Ветвистые и горбатые стволы, пружинистые скрутки толстых веток стланикового сушняка загромоздили половину грота. Зато дров наверняка теперь хватит на всю ночь.

Снова нужно было сушить одежду и отогреваться. Руки окоченели так, что пальцы едва гнулись.

— Вот вам и июль! — сказал Моторин. — Воспаление легких можно схватить.

— Отогреемся, — успокоил его Игумнов.

Стланиковые ветки трещали особенно весело и озорно постреливали угольками — иные вылетали со свистом, как пули.

— М-да, — произнес геофизик, мокрой рубахой защищаясь от жара. От рубахи валил пар. — Я про этих, — пояснил он, кивая головой на разрисованные стены. — Каково им тут жилось.

— Так же, как и нам сейчас: грели свои пустые животы у костра и мечтали о лучшем будущем. Может быть, в отдаленной перспективе им даже грезилась наша светлая эра, — сказал Степан.

— Любой из нас, оставь его здесь одного на зиму, околел бы в первую неделю.

— Так уж и в первую неделю! — заспорил Ильин. — Месяц проживу, копыт не откину — ручаюсь. А неделю-то приходилось.

— Это где же так было? — иронически глядя на оператора, усомнился Игумнов.

— Иван Николаевич, вы будто уже и не помните. В прошлом году — октябрь на носу, снег валит, вертолет никак не пробьется, свои олени были — поразбежались по тайге, а нас четверо. Последнюю банку сгущенного молока высосали…

— Так, так, — перебил его старший геолог. — Давай считать, коли на то пошло. Палатка у вас была? — он повернулся спиной к пламени и, глядя в лицо Степану, загнул на своей руке один палец.

— Ну, положим, этот грот ничем не хуже палатки. Даже получше, — возразил Степан.

— Хорошо, согласен. Спички у нас были?

— Огонь можно поддерживать.

— Топор, пила — были?

— Ну это, конечно… В крайнем случае, обошлись бы и без топора — сушняку наломали бы.

— Спальные мешки были?

— Спали бы на шкурах. Убили бы парочку изюбров — карабин у нас был…

— Вот-вот: карабин!

— Смастерили бы луки, пращу…

— Одежда была?

— Много ли в тайге нужно — не на танцы. Сшил бы себе трусики из заячьих шкурок.

— На чем бы они у тебя держались? Резинку бы где взял?

Степан поднял руки вверх.

— Сдаюсь. Резинкой вы меня доконали.

— И в самом деле, — произнес Моторин, — трудностей всяческих им не у нас занимать — своих хватало. А находили время пустяками заниматься, рисовать…

— Ну, это ведь по нашим представлениям у них была не жизнь, а каторга, — возразил Игумнов. — Сами-то они так не считали. Уверен, что у них находилось время для развлечений и для игр.

Глава четвертая

Хоть и не всегда досыта, мясо у них теперь было. С каждым разом Пир совершенствовал ловушки, выбирал более удачные места на тропе. Учился прятать петли, чтобы зверек ничего не заподозрил и не учуял. После оленины зайчатина казалась пресной и не такой сытной, но все же это было мясо. Даже и собаке немного перепадало от их стола. Да еще немного промышляла Ми — отыскивала беличьи дупла. Случайно она наткнулась на погребенные, поваленные снегом стелющиеся кусты, на которых было множество нетронутых шишек. Хоть и скудная пища, зато всегда под рукою. Казалось, и мороз смилостивился — днем понемногу начало пригревать. И хотя до конца зимы было еще долго, лица Ми и Пира потеплели.