Завещание Казановы

Он сел за стол, с удовольствием начал есть борщ, весело на Арину поглядывая. Потом попросил добавки. Осилив добавку, откинулся на спинку стула, проговорил тихо:

– Спасибо, Арина… За борщ вам пятерка с плюсом. Ублажили. А теперь садитесь напротив меня и рассказывайте все с самого начала. Нет, сначала давайте чай… Будем пить чай и беседовать о делах наших грешных. А к чаю конфетки есть?

– Есть.

– Ой, совсем хорошо. Давайте конфетки.

Иван слушал ее очень внимательно, отхлебывая чай и шелестя фантиком. Отправит конфетку в рот, потом разглаживает ладонью фантик, разглаживает… Потом свернет его вдвое, вчетверо, поелозит меж пальцев, опять развернет… И вдруг поднял голову, спросил резко:

– Как фамилия дознавателя, который с вами беседовал?

– Ой, я не помню… Кажется, Миронов. Да, Миронов Сергей Васильевич.

– Вы ему говорили, что ждете ребенка?

– Нет… А надо было?

– Отцовское завещание где? У нотариуса?

– Да… Дядя Филя сказал, что только через полгода.

– Понятно. А откуда ваш дядя Филя знает, что в завещании трое наследников?

– Да нет, это не он сказал. Это Соня сказала, по-моему. Я уж не помню. Сказала, что там его последняя жена и двое детей, я и Кирилл. Но Кирилл погиб… И я теперь боюсь…

– Да, я понял, что вы боитесь. На вас хотела наехать машина, на скамейке подозрительный мужик сидел… Понятно, понятно.

– Вы мне тоже не верите, Иван?

– Я вам этого не сказал.

– Но вы мне не верите, я же чувствую!

– Все-то вы чувствуете, Арина. Как вы живете с такими объемными чувствами? Мужика на скамейке тоже почувствовали.

– Да, именно так! Я знаю, он хотел меня убить!

– А может, вы ему просто понравились? Не исключаете такой вариант? И знаете, я где-то могу его понять…

– Это вы о чем?

Спросила так холодно, что самой неловко стало. Наверное, опять гиперболизировала эмоцию, как девочка-подросток. Но Иван, казалось, холода не заметил.

– Это я о том, что вы красивая женщина и не должны удивляться, когда вам смотрят вслед.

– Да он не смотрел мне вслед! Он сидел во дворе и ждал, когда я в подъезд войду! Есть разница или нет, по-вашему?

– По-моему, у вас паранойя, Арина. Мания преследования.

– Ну, знаете.

– Да вы не сердитесь, это бывает. Когда обстоятельства жизни меняются, психика тоже по-своему перестраивается, иногда сбои дает. Это нормально, Арина. Некоторые вообще с ума сходят, когда на них неожиданное наследство сваливается.

– Да? Тогда почему вы послушали Ольгу и согласились за мной приглядывать? Зачем вы со мной возитесь, Иван, если все так объяснимо и все просто? Зачем сюда пришли? Чтобы мне диагноз поставить? А когда меня убьют, что вы скажете? Она умерла от паранойи? Господи, господи, да будь оно проклято, это наследство. Я его боюсь, не надо мне ничего. Мою жизнь деньги никогда не определяли! А может, мне отказаться от него, а? Заранее сходить к нотариусу, чтобы все официально… Можно так или нет? Вы не знаете?

– Не вздумайте, Арина. Нельзя принимать решений от страха, потом жалеть будете.

– Да не буду я жалеть! Хотя, конечно, одной трудно растить ребенка. Но все равно, не в деньгах счастье! Да, я так считаю… Материнская любовь главнее денег. И можете смеяться надо мной, сколько угодно.

– Да я не смеюсь, что вы. Просто я полагаю, что одно не исключает другого.

– Как видите, исключает. И даже очень. Я еще и наследства не получила, а уже чувствую себя ужасно запуганной и несчастной. И моему ребенку от этого не очень комфортно, я думаю.

– Ну с испугом мы разберемся со временем. И хватит паниковать, я не дам вас в обиду.

Арина усмехнулась, вяло повела ладонью, будто отмахнулась от его слов. Потом произнесла тихо:

– Вот и Женя мне говорила – не дам в обиду… А сама…

– Кто такая Женя?

– Это моя приятельница. Вернее, она девушка моего сына, но он с ней расстался.

– А вы, значит, по-прежнему хорошо с этой Женей общаетесь?

– Ну да… И я не понимаю, чему вы удивляетесь. Она тоже беременна, и это мой долг. И вообще, надо помогать друг другу, если все так неказисто получилось. Я одна, она одна… Мы и собирались держаться вместе, но она в последние дни пропала куда-то, не звонит и на звонки не отвечает. И я очень беспокоюсь, не случилось ли с ней чего плохого.

– А зачем беспокоиться? Взяли бы да съездили к ней домой, все бы узнали. Может, она телефон потеряла. Или занята чем-нибудь важным. А может, у нее личная жизнь стремительно образовалась, и вы зря переживаете.

– Нет… Насчет личной жизни – это вряд ли. А вот съездить – это хорошая мысль. Ой, а вы не могли бы меня к ней отвезти? Я бы сама, но боюсь, что потом поздно возвращаться придется.

– Почему же нет? Отвезу… А куда ехать?

– Ой, а я не знаю… Но я у Васи спрошу! Сейчас ему позвоню.

Вася воспринял ее просьбу в штыки – другой реакции она и не ожидала. Но спорить не стала, лишь добавила сухой безапелляционности в голос:

– Я записываю, Вась. Давай.

Вася нехотя продиктовал адрес и что-то еще хотел сказать, но Арина проговорила быстро:

– Потом, сынок, потом… Я позже перезвоню. Пока, сынок.

– Пока… И когда ты угомонишься, мам, правда?