Завещание Колумба

Людей дожидающихся в Доме связи телефонных переговоров в это время было совсем мало, и телефонистка Рая Гаврилова, оказавшаяся бывшей Надиной одноклассницей охотно помогала нам разобраться с бланками заказов. Я объяснил ей, что нам нужны вызовы, сделанные из Рузаева в середине мая в пять сопредельных с Воронежем областей. И четверти часа не прошло, – просматривая пачку талонов, Рая сказала:

– Надь, глянь – вызов в Волгоградскую область, город Урюпино. Звонили четырнадцатого мая.

От почтения ко мне она разговаривала только с Надей, адресуясь ко мне через нее.

– А можно узнать с какого звонили телефона? – спросил я.

– Конечно! – сказала Рая. – У нас здесь в книге обратных заказов обязательно указывается.

Она полистала журнал снова взяла в руки отобранный талон, что-то сверила и твердо сообщила:

– Урюпино вызывали в двадцать один час пятнадцать минут с номера 22-18.

Надя стала быстро перебирать своими гибкими тонкими пальцами оставшуюся пачку отрывных талонов я видел, что она сильно нервничает и через минуту Надя вытащила листок.

– Вот еще один вызов в Урюпино. От девятнадцатого мая двадцать часов десять минут.

– А номер? – быстро спросил я.

– Тот же абонент – 22-18.

– Вы не можете узнать, кому принадлежит номер 22-18? – попросил я телефонистку.

– Минуточку, – она стала набирать справочную, но Надя махнула ей рукой.

– Не надо узнавать. Я и так знаю. Телефон 22-18 установлен у нас в школе. В канцелярии…

Не спеша возвращались мы домой. Пахло жимолостью, ночной свежестью. Не хотелось ни о чем говорить. Да и сил не было. Все-таки круг замкнулся и телефонный вызов сделали из школы. Из школы позвонили и дали команду на смертельный выстрел в Кольяныча. Такие вот дела…

Совсем стемнело. С неба сорвалась и, косо чертя синий купол полетела к земле звезда. И вспыхнув сиреневой серебристой искрои над лесом погасла.

Надя сказала:

– Загадайте желание.

– Не верю я в приметы.

– А я верю, – упрямо покачала она головой.

– Я тоже верил когда-то, – сообщил я доверительно. – Пока был молодой.

– Вы и сейчас молодой! а почему верить перестали?

– В самом начале службы, чуть не с первого дежурства, выехал я на происшествие – самоубиица. Повесился в кладовой на ремне, а существует поверье, будто кусок веревки или ремня на котором повесился самоубийца, приносит удачу. Ну оформили протокол как полагается выполнили все процедуры труп увезли в морг, а я потихоньку отрезал кусок ремешка и спрятал. Как талисман.

Надя спросила

– И, что не принес он вам счастья?

– В тот же вечер стоял в магазине за колбасой и у меня карманник вытащил всю получку.

Надя засмеялась. Мы уже подошли к дому она взглянула на часы.

– Сегодня исполнение вашей мечты задержалось всего на два часа. Сможете лечь в полночь.

– Боюсь, что нет. Раз моя конструкция не развалилась, надо сейчас кое– что написать – завтра наверняка понадобится.

Ночью пал туман. Городок будто по пояс провалился в фиолетово-серое марево, подсвеченное розовы ми всполохами утреннего солнца. Размытые, нерезкие белые кубики домов, плывущие в перламутрово-дымчатых клубах тумана, вдруг вспыхивали нестерпимо алым светом, когда в стекла попадали прямые солнечные лучи.

Около дверцы «Жигулей» уже сидел в напряженно-выжидательной позе Барс совершенно мокрый от росы встрепанный похожий на размокший валенок. Увидел меня взвизгнул забил хвостом закрутил головой, толкнул плечом уперся крутым лбом мне в колени, а потом, не в силах сдержать радости встал на дыбы, а передние лапы положил мне на плечи и в упор уставился своими близорукими собачьими глазами. И я вдруг понял, что Барс – еще одна нерешенная проблема, что делать с ним? Как дальше быть с собакой? Здесь ему не с кем оставаться, а Владилен вряд ли готов спуститься по трапу самолета в столице Уругвая с этой лохматой дворнягой.

Тебе, Барс, не повезло. Если бы ты родился не дворнягой, а длинношерстным пучеглазым мопсом «ши-пу» с тысячелетней родословной, может быть, взял бы тебя Владилен под мышку, и объехал ты с ним мир, увидел заокеанские города и страны.

Но тебе это не суждено, поскольку ты по рождению был бы маленький, злой и жадный, и наверняка Кольяныч не подружился бы с тобой и не взял к себе на весь остаток дней с честным уговором – неведомо, кто кого переживет.

Открыл дверцу, запустил Барса и поехал в милицию.

– А я вас ждал, если честно сказать… – сказал мне вместо приветствия капитан Зацаренный.

Он встал мне навстречу в сиянии своих значков, звездочек и петлиц, голубоглазый, утренне-ясный, но у него было выражение лица человека, приготовившегося сделать важное заявление.

– Для начала – здравствуйте, – заметил я сухо, сбив его с заготовленной позиции.

– Здравствуйте, конечно… – растерялся он.

– Вы меня ждали, поскольку у вас наверняка полным-полно новостей? – спросил я.

– Нет, с новостями у меня не густо, но поговорить с вами хотел бы, – задумчиво – многозначительно сообщил Зацаренный, и от утробного рокотания его голос звучал угрожающе. – Я получаю сигналы, будто вы ведете некое самостийное расследование…

– А вы возражаете? – поинтересовался я.