Завещание красного Сен-Жермена

– Не нравишься ты мне в последнее время. Квелый какой-то. Болен чем-то? Таблетки прими. И все будет о’кей. Некогда тут мне с тобой возюкаться. Понял?

– Да.

– Девчонку возьмем и расплюемся с тобой. Больше я тебя не видел и не знаю. Ублюдок.

Он промолчал.

– Задание выполним – и все. Наш человек все доложил о ней. Он там. Рядом с ней. Сейчас машину остановим и пойдем. Я знаю, где пролезть можем. Изучил. Там камер нет. Их только впереди поставили…

* * *

Кира решила зайти в старый корпус. На первом этаже она увидела ту самую странную женщину с ведрами.

– Вы куда? – спросила она Киру.

– На массаж.

– Его еще нет.

Стараясь не шуметь, Кира поднялась наверх. Но женщина словно пропала. Не было слышно и шума. Не могла же она исчезнуть? Что здесь происходит?

– Ау! – тихо позвала Кира. – Кто здесь?

Она стала обходить комнаты. Старые обои выцвели. Кое-где висели клочьями. В одном номере были сломанные стулья, сваленные в углу. В другом покосившийся шкаф с рассохшимися дверьми.

Внезапно она наткнулась на ту самую женщину… она стояла в одной из комнат и раскачивалась.

– Море волнуется раз. Море волнуется два… – бормотала она.

Кира подошла к ней ближе:

– Вам плохо?

Женщина посмотрела на нее мутным взглядом.

– Море волнуется – три! выкрикнула она. – Замри! На море очень опасно ходить вечером, – таинственно зашептала она. – Там, в море, водятся людоеды.

– Людоеды? – переспросила Кира.

– Да. Они едят людей. Был человек – и нет человека.

– Как так? – растерялась Кира. Неужели она имеет дело с сумасшедшей? Похоже на то. – C вами все в порядке?

– Да. Но к морю лучше не ходить.

– Почему?

– Я же сказала – людоед. Я своими глазами его видела. Как тебя сейчас.

– Когда?

Женщина стала загибать пальцы.

– Десять лет назад. Я думала, он утонул. А он воскрес.

– В смысле? – Кире хотелось уйти, но странная женщина чем-то завораживала ее.

– Он здесь. Среди нас. Совсем рядом. – Она взмахнула рукой в сторону Киры.

Уходя, она столкнулась с массажистом.

– Вы ко мне?

– Нет, у меня сеанс позже.

– Перепутали?

– Да, – соврала Кира. – Ошиблась временем.

– Бывает. Главное, на солнце не перегреваться. Оно у нас коварное. Незаметно разморит, а потом голова начинает болеть, и всякая путаница возникает.

– Спасибо за совет. А что это за… женщина здесь ходит. С ведрами?

– А… Глафира Петровна. Уборщица наша. Она головой немного того. Вы на нее внимания не обращайте. Она безобидная. Мы ее держим, потому что она человек одинокий и без работы с голоду помрет. До пенсии ей еще несколько лет. Поэтому и держим.

В дверях возникла полная блондинка в обтягивающем белом костюме и соломенной шляпе.

– Виктор Николаевич! Я к вам! – прощебетала она. – Строго по времени.

– Проходите, Лиличка. Я сейчас. Больше вопросов нет? – обернулся он к Кире.

– Нет, – ответила она.

– Ну и замечательно. Жду вас на сеанс. Только время не перепутайте.

– Постараюсь.

На другой день Кира подкараулила Глафиру Петровну.

– Мне надо с вами поговорить! – обратилась к ней Кира.

Но та молча прошествовала мимо нее на второй этаж.

– Глафира Петровна! – услышав свое имя, женщина остановилась.

– Вы меня знаете?

– Мы с вами уже беседовали.

– Хорошо. Мне толком и поговорить не с кем.

– Вы мне рассказывали о женщине, которую в море съел людоед.

– Да-да… я все видела своими глазами. Она плавала, а он прыгнул с моста и съел ее. Была – и не стало.

– Молодая женщина? Вы ее знали?

– Нет, не молодая.

– Как вы?

– Старше, старше, старше… – замотала она головой.

– Вы ее знали?

– Она ходила сюда. Поднималась наверх.

Кира замерла.

– Наверх?

– Да. Сюда. Это было ее, все ее, как сказала она. И я ей разрешила тут гулять. Она была хозяйкой… давно…

Дрожащими руками Кира полезла в мобильный и достала оттуда фотографию.

– Это она? – и показала на Анну Кобалидзе.

Та впилась в фотографию глазами.

– Да. Она жива! – завизжала уборщица, вцепившись в айфон. С трудом Кира отняла его у нее.

– Нет, она умерла. Вы же сказали об этом. А что с людоедом?

– А он жив! – таинственно сказала она. – Он выплыл из моря и пошел по пляжу.

– Куда?

– В санаторий.

– В санаторий?

– Да.

– А вы узнали его?

– Не знаю. Он такой… – Она взмахнула руками… – Страшный… Страшный… – Она вдруг тоненько завыла, раскачиваясь, и Кира сбежала вниз. Ей стало не по себе.

За обедом Павлик спросил Киру:

– С вами ничего не случилось?

– Нет. А что со мной должно было случиться?

– На вас лица нет?

– Это я просто устала.

– Отдыхать надо, – вставила Валентина. – Все мысли из головы выкинуть. Когда еще на море попадем. Вот я старюсь отдыхать на полную катушку. И ни о чем не думать. Мысли еще дома одолеют. Санаторий прекрасный.

– Да.

– Я видел, вы с уборщицей разговаривали. Может быть, она вас напугала.

«А он глазастый, – подумала Кира. – Все примечает».

* * *

– Слушай, у нас задание – девчонку убрать. Слышь, Ветряга.

– Слышу.

– Ты чего такой бледный, а?

– Не знаю. Воздуха тут нет.

– Воздуха? Да ты, Ветряга, придурок конченый. Мы же на юге – воздуха хоть отбавляй. Может быть, тебе задницей в окно высунуться? Тогда полегчает.

– Да отлепись ты от меня!

– Что-то ты мне совсем не нравишься, с катушек, случайно, не слетел? Да ты куда?

– Пойду проветрюсь…