Завещание лейтенанта

Новость о срочном убытии защитника-мэра взбудоражила поселок. Люди догадывались – уезжает в поисках справедливости. Тугурцы боялись за приобретения, накопленные за три года тяжелого труда. Все что было в их домах, начиная с жен и детей, бумажных акций предприятия, по которым исправно выплачивались проценты, ценилось сильнее жизни. Другого богатства у них никогда не было, как и у Дымова. В России набирал силы государственный капитализм, когда несколько семей владеют основными богатствами. Николай мог лишь служить подобным хозяевам и тешить себялюбие принадлежностью к дворянскому сословию, которому монополисты-капиталисты были обязаны давать работу и службу. Так же как в старину князья содержали дружину.

Две упряжки, запряженные цугом, по четыре собаки, с цепляющимися за деревянные сани-нарты людьми, медленно двигались по ледяному устью реки Кутын. Экспедиция состояла из четырех человек: Николая Дымова и его жены, бывшего прапорщика Якуба Чайковского и проводника негидальца[72].

Поклажи минимум, основной груз – питание для собак и людей, рассчитанный на недельный путь до Николаевска-на-Амуре.

Речка Кутын раздваивала горный перевал на две неравные части.

Первым этапом был Ульбанский залив. Второй короткий, через полуостров Тохареу к заливу Николая. Самый длительный и трудный – до озера Орель. Там уже и до Амура рукой подать. Половина дневного перехода.

Маршрут движения проложили с проводником заранее, чтобы меньше преодолевать горных перевалов. Оптимальный путь выбирали по устью рек, хотя, как оказалось, это увеличивало расстояние. У горных речек русла петляли. На вопрос о расстоянии туземец палкой начертил на снегу пять полосок, означавшие число ночей, которые предстояло встретить в дороге.

Путники сразу же столкнулись с главной проблемой этих мест – ветром, удваивающим мороз и бросающим в глаза колючие хлопья снега, надоедливой пыли, да еще угнетала и мрачная безлесная местность.

Тем не менее двигались споро. По устью реки Кутын с одной ночевкой вышли к Ульбанскому заливу. По ледяной поверхности залива собаки пошли веселее. Прибрежные горы, исхлестанные ветрами, встречали путников недружелюбно, как наблюдающие в засаде разведчики, на скалах росли редкие деревья, пригнувшись к камням. Только потом Николай сообразил: таким способом они искали защиту от океанского ветра у гор.

К концу дня добирались до противоположного берега. Начинался летом заболоченный, труднопроходимый, а зимой, наоборот, удобный для перехода полуостров Тохареу. По нему идти весь световой день до залива Николая. Быстро темнело. На поиск удобного места для ночлега времени тратить не стали, подошли к бесформенной скале, лишь бы укрыться от везде достающего ветра.

Николая беспокоила жена. Он не желал ее брать в тяжелую дорогу, но женщина с упорством капризного ребенка настояла на своем. Он платил строгостью. Нарочно повышал голос, делая замечания по поводу расстегнутого ремешка, подпоясывающего овечий полушубок. Жестко указывал на неправильное дыхание, грозящее воспалением горла, пресекал попытки готовить пищу, тащить мешки наравне с мужчинами. Одновременно требовал с нее, как с сына, но и оберегал точно так же. Лиза была самым близким и родным человеком. Втайне он гордился ею, но старался внешне не показывать своего одобрения. Сравнивал себя с первооткрывателем, с самим Геннадием Ивановичем Невельским, а Лизу с его женой Екатериной Ивановной, перенесшей не менее тяжелые испытания, с женой командора Беринга, женами декабристов, женой лейтенанта Прончищева, не выдержавшей разлуки и скончавшейся на девятый день после смерти мужа на затертом северными льдами судне под Якутском. С женщиной из поселка, последовавшей за осужденным мужем на каторгу. Со всей обнажающей простотой раскрылась для него необъяснимая ранее причина головокружительной дерзости русских путешественников и героев! Рядом с ними часто находились любимые женщины, разделившие по собственной воле нечеловечески тяжелый путь к славе – но не своей, а любимого мужчины. Жертвенность русской женщины поражала, придавала сил. Неожиданно показалось видение – среди холодной безжизненной снежной пустыни поднялся горячий фонтан. Вокруг него таял снег, морозный воздух превращался в теплый пар. Николай с удивлением чувствовал прилив сил, возникающий не от воображения, а от присутствия рядом любимого человека.

Вторая ночь путешественников прошла спокойно. Спали под палаткой из оленьих шкур. Собаки, сбившись в один клубок, жались на морозном воздухе. Николай несколько раз за ночь выходил из палатки, с умилением наблюдая за покрытым инеем живым шаром, из которого темными точками торчали влажные собачьи носы. Возвращаясь в палатку, всякий раз заботливо натягивал на Лизу сползающее одеяло из медвежьей шкуры. Сон ее был по-детски безмятежен.

Не дожидаясь рассвета, наскоро попили чаю. Снова гонка с одной целью: привезти вовремя оправдательные документы. Все во имя сохранения справедливости и доброго имени Острено.