Завещание (ЛП)

— Большую часть времени ты отдаешь себя нам, но ты все равно связана с той, кто ты есть. Лучшее из обоих миров, детка, — сказал он.

Я думала, что он был прав.

Я также думала о том, что у меня было очень много знакомых, которых я обрела, и с их доброй заботой, они действительно были друзьями, и я хотела оставаться с ними на связи, потому что эта добрая забота была трогательной.

Это было также подавляюще, но я не хотела висеть на телефоне весь день, и, конечно, не во время обеда с Алиссой (это было грубо), поэтому я перестала отвечать на некоторые звонки и перезванивала им позже.

— Круто, что твои кореша собрались вокруг тебя, детка, — сказала Алисса, когда мы выскользнули из кабинки.

— Это действительно круто, — согласилась я.

Она улыбнулась мне, подошла ближе и обняла меня за талию.

Я ответила ей тем же, и мы вот так прошли через закусочную, Алисса заявила:

— Завтра вечером я буду тусоваться с тобой в «Цирке». Понаблюдаю за танцовщицами, нахватаюсь новых движений, чтобы перевернуть мир Джуниора.

Мы разомкнули объятия, чтобы выйти за дверь, и я с восторгом посмотрела на нее.

— Я бы с удовольствием, — поделилась я.

— Тогда ты в деле. Встретимся там в десять, — ответила она, когда мы остановились на улице.

— Отлично. В десять, — согласилась я.

— А если тебе понадобится помощь, чтобы разобрать твои коробки, позвони мне. Я бы убила, чтобы покопаться в твоем гардеробе, и если ты позволишь мне примерить парочку вещей, я включу тебя в свое завещание.

Прибыли коробки из домика Генри у бассейна, и я сказала Алиссе, что собираюсь провести весь день, разбирая их и официально переезжая в Лавандовый Дом.

Горько-сладкое чувство.

Но оно бы уменьшилось, если бы Алисса помогла мне. Поэтому я решила отложить свои дневные занятия до того времени, когда она сможет мне помочь.

— Я приму твое предложение, — сказала я. — Мы запланируем это на завтрашний вечер.

— Точно, — согласилась она.

Мы расцеловались в обе щеки, и она ушла, помахав мне рукой и сказав:

— До скорого, деточка.

— До скорого, дорогая, — крикнула я ей, поворачиваясь в другую сторону и направляясь по тротуару к своему «Кайену».

Я была почти там, когда телефон в моей сумочке зазвонил, и так как это случилось очень скоро после последнего звонка, я задавалась вопросом, был ли это тот же самый абонент, и ему действительно нужно было поговорить со мной.

Поэтому я вытащила телефон, но остановилась на тротуаре как вкопанная, увидев на экране имя звонившего.

Я быстро нажала кнопку и поднесла трубку к уху.

— Арни, как поживаете? — осторожно поздоровалась я.

Последовала долгая пауза, прежде чем он ответил голосом, который разбил мне сердце:

— Бывало и лучше, Джозефина.

Я шагнула в сторону, склонила голову, посмотрев на свои ботинки на высоких каблуках и полностью сосредоточилась на нем.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросила я.

— Нет, моя дорогая. Я просто звоню, чтобы сообщить, что сегодня мы поместим Элизу в хоспис.

Хоспис.

Черт.

Мое сердце сжалось, и я прошептала:

— Так скоро?

Его разбитое сердце звучало в его голосе, когда он ответил:

— Да, Джозефина.

Я почувствовала, что моя рука дрожит, поэтому сжала ею телефон, спросив:

— Могу ли я прийти и увидеть ее?

— Конечно, — ответил он. — Она захочет тебя видеть.

— Я… где она будет?

Он назвал мне название хосписа, и я глубоко вздохнула, сдерживая слезы, жгущие глаза.

— Я приеду завтра, — сказала я ему.

— Сделай это сегодня, Джозефина, — тихо сказал он, и мои глаза тут же увлажнились.

— Хорошо. — Я сделала паузу. — Я, ну… я отпущу вас.

— Увидимся позже.

— Так и будет, Арни, — заверила я. — Спасибо, что нашли время позвонить. До того.

— До свидания, моя дорогая, — сказал он и повесил трубку.

Я стояла на тротуаре и смотрела на свои ботинки, слезы текли по моему лицу.

Джейк был прав. Он был совершенно прав.

Я не должна была брать это на себя.

Я не могла с этим справиться.

При этой мысли я услышала, как меня окликнули по имени.

— Джозефина?

Я подняла глаза и увидела Микки, стоящего передо мной. Его лицо было как в тумане, но я смутно заметила, что он улыбается. Однако, как только он заметил мои заплаканные щеки, выражение его лица сменилось беспокойством.

— Господи, — пробормотал он, — милая, что случилось?

— Элизу Уивер сегодня отправляют в хоспис.

Он ничего не сказал, но опять же, я не дала ему шанса. Я склонила голову и закрыла лицо руками, хотя телефон все еще был в одной из них.

Потом я оказалась в объятиях Микки. Чувствуя, как их сила смыкается вокруг меня, его тепло обволакивает меня, его доброта тает на моей коже, мое тело дернулось, и я сквозь слезы издала один из тех ужасных икотных звуков.

Одна его рука отпустила меня, и через несколько мгновений, когда он развернул нас и повел вперед, все еще крепко прижимая к себе, я услышала, как он сказал:

— Джейк, дружище, ты должен добраться до станции. Со мной Джозефина, и ей не очень хорошо. Говорит, что ее подругу увозят сегодня в хоспис. Думаю, она только что узнала об этом на улице, но я знаю, она растеряна.

Я подняла на него влажные глаза, когда он продолжал вести нас к станции, и сказала:

— Я… со мной все будет в порядке.