Завещание майя

Южное крыло дома Акслеров было переделано в сложную акустическую лабораторию, одну из трех в этом проливе, связанных с SOSUS, системой гидроакустического наблюдения, созданной военно-морскими силами США. Сеть подводных микрофонов, предназначенная для отслеживания вражеских подлодок, появилась по инициативе федерального правительства во времена холодной войны и обошлась флоту в 16 миллиардов долларов. На глобальную сеть между морскими базами ушло около 30 000 миль кабеля.

В начале девяностых военная потребность в SOSUS начала угасать, а ученые, университеты и частные предприятия успешно выпросили эту сеть для исследования подводного мира. Теперь ученые могли слышать сверхнизкие частоты, с которыми ломались айсберги, колебания морского дна и извержения подводных вулканов — звуки, которые в обычных обстоятельствах находятся за пределами человеческого слуха.

Для морского биолога, каким был и Из Акслер, SOSUS стала новым способом изучения одной самых разумных форм жизни на планете: китовых. При помощи национальной службы по управлению водными ресурсами и дикой природой США дом Акслера превратился в акустическую станцию SOSUS, которая занималась наблюдением исключительно за китовыми, обитающими в Мексиканском заливе. Используя SOSUS, Акслер мог записывать и анализировать записи голосов китов, идентифицировать особи, подсчитывать популяции и даже наблюдать объекты по всему Северному полушарию.

Доминика свернула налево, развернулась в тупике, потом выехала направо, к нужному подъезду. Знакомый звук гальки, хрустящей под весом автомобиля, успокоил ее.

Эдит Акслер обняла девушку, как только откидной верх автомобиля со щелчком закрылся за ней. Эдди — статная седоволосая женщина, ей уже исполнилось семьдесят; ее карие глаза светились мудростью учительницы, а теплая улыбка была воплощением материнской любви.

— Привет, куколка. Как поездка?

— Нормально. — Доминика крепко обняла свою приемную мать.

— Что-то случилось? — Эдит шагнула назад и заметила слезы на ее лице.

— Ничего, я просто очень рада вернуться домой.

— Не считай меня маразматичной бабушкой. Это все твой пациент, верно? Как его там… Мик?

Доминика кивнула.

— Мой бывший пациент.

— Давай поговорим, пока Из не пришел. — Эдит провела ее по выходящему на залив коридору на южную сторону их участка. Возле бетонного причала покачивались две лодки: та, что поменьше — десятиметровый рыбацкий катер, — принадлежала Акслерам.

Они присели рядом, рука в руке, на деревянную скамейку, развернутую к заливу.

Доминика смотрела на серовато-белого пеликана, который устроился на столбе причала.

— Я помню, что когда была маленькой, какие бы неприятности со мной ни произошли, ты всегда приводила меня сюда.

Эдди кивнула.

— Это место всегда было моим любимым убежищем.

— Ты говорила: «Не так уж все и плохо, если можно любоваться таким прекрасным видом». — Доминика указала на грубоватый пятнадцатиметровый траулер, покачивающийся на волнах рядом с катером Акслеров. — Чья это лодка?

— Принадлежит Клубу охотников за сокровищами Санибела. Помнишь Рекса и Дори Симпсонов? Из оплатил им это место. Видишь брезентовый чехол на палубе? Под ним маленькая субмарина, рассчитанная на двоих человек. Если хочешь. Из завтра тебя на ней покатает.

— На мини-субмарине? Это было бы здорово.

Эдди сжала ладонь дочери.

— Хорошо, а теперь расскажи мне про Мика. Почему ты так расстроена?

Доминика вытерла слезы.

— С тех пор как этот толстозадый урод Фолетта снял меня с должности, он держит Мика на больших дозах «торазина». Боже, Эд, это так жестоко, а я не могу… я даже смотреть на него теперь не могу. Он такой… Он просто сидит там, примотанный к инвалидному креслу, словно «овощ» на колесиках. Фолетта каждый вечер вывозит его во двор и просто оставляет там или в зале для занятий прикладным искусством, словно Мик какой-то слабоумный пациент дома престарелых.

— Дом, я знаю, что забота о Мике очень много для тебя значит, но помни, что ты всего лишь человек. И ты не можешь спасти весь мир.

— Что? Что ты сказала?

— Я имела в виду, что ты как психиатр не можешь ожидать от себя возможности спасти всех пациентов, с которыми тебя сводит работа. Ты работала с Миком около месяца. Но нравится тебе или нет, от тебя ничего не зависело. Нужно знать, когда отступить.

— Ты слишком хорошо меня знаешь. И я не могу просто отступить, когда с кем-то жестоко обращаются.

Эдди снова сжала ладонь дочери. Они помолчали, глядя на пеликана, хлопающего крыльями, пытаясь сохранить равновесие на вершине столба.