Завещание Малого Льва

— Полезная вещь, — прикрыл тот веки, — и мощная. Но самое лучшее оружие, — он снова уставился на Леция, — это хороший нхои. Оборотень, по-вашему. Он неуязвим, пролезет в любую щель, принимает любую форму и даже распадается на части. Тебе обязательно нужно взять с собой Оборотня, Леций Лакон.

— Хотите быть в курсе событий?

— Хотим, чтобы тебе хоть что-то удалось, несчастный, короткоживущий одиночка. А по какой причине — тебе не понять.

— Главное, что она есть, — усмехнулся Леций, — эта причина! — он вообще-то не ожидал такого поворота в разговоре, — и где я возьму Оборотня? Вы, насколько я понял, неразлучны.

— Это не совсем так. Всё гораздо сложнее. И чем быстрее ты обеспечишь нам межзвездную связь, тем легче нам будет принять это решение.

— У меня нет выхода, — вздохнул Леций, — обеспечу.

Постепенно совсем стемнело. Он увидел фильм ужасов в обратном порядке. Братья-колдуны спокойно вышли из шара, огляделись, размялись и оделись в свои позолоченные чхо-чхо. Но, хотя жабообразный Оборотень и предстал ему виденьем из кошмара, всё равно увиденный на минуту лаклот потряс его гораздо больше. Вот его действительно стоило бояться, особенно той бесконечной, ледяной жестокости, что просвечивала в его серых презрительных глазах.

— Это озеро Нучар, — зачем-то сказал Урви, — самое большое в этом полушарии.

— Я запомню, — ответил ему Леций.

Ближе к ночи этот шустрый Оборотень всё-таки заявился к нему, к счастью, в своем обычном виде. Леций в это время размышлял над звездным атласом, разворачивая его в объеме во всех плоскостях и пытаясь понять, что же это за планеты, которые показал ему Эрибут. Увы, ни на одной из них он не был. Возможно, Руэрто или Грэф знали больше.

— Я не помешал?

Голова уже болела от напряжения, поэтому Леций с удовольствием прервался.

— Нет. Заходи.

— Изучаешь поле деятельности?

— Изучаю. Что ты хотел, Урви?

Парень потупился, потом вскинул ладони, как будто сдавался.

— Возьми меня с собой, Прыгун.

— Тебя? — Леций очередной раз удивился, — вот так сразу?

— Тебе же нужен хороший нхои?

— Допустим. А тебе-то что за радость, Урви?

— Да скучно здесь. Это ты правильно сказал. Давно прошусь на какую-нибудь неосвоенную планету, а меня тут держат. А тут что? Одни пески и никаких проблем — оазис!

— Так тебя и со мной не отпустят.

— Я сам уйду.

— И загнешься, как нхои Зегс у нас в Центре.

— Зегс погиб от полной изоляции. А я свободен. И я же буду при тебе и при твоей энергии.

— Всё равно я не понимаю, — сказал Леций, — насколько я знаю, никакой свободы у вас нет. Вам необходимы периодические слияния для обмена энергией и информацией. Для поддержания своей целостности.

— Это необходимо как раз тем, с кем ничего не происходит, — заявил Урви, — супчик надо помешивать. Мы для того и живем в таких разных условиях на разных планетах, что нам необходим весь диапазон впечатлений. Нам нужна раскачка, ведь мы, при нашей приспособляемости, очень скоро достигаем полной стабильности, а это — гибель. Если не будет борьбы снаружи, она тут же начнется внутри. Без борьбы нет жизни. Но если мы будем искать с тобой канал, впечатлений мне хватит надолго. Я уверен.

— В этом — я тоже, — усмехнулся Леций, — но хотелось бы знать однако, что по этому поводу думает Дрод?

— Да плевал я на Дрода!

— Ого! А у вас не так всё просто.

— А у вас?!

Оборотень стоял перед ним в ночном халате, из-под которого торчали тощие ноги в сандалиях. Для мужчины он был слишком маловат, ему не хватало массы. И очевидно, что в этой пятерке он был самым бесправным. И самым стоящим, пожалуй.

— Я бы тебя взял, — сказал Леций, — ты мне понятен. Но конфликт с твоей непредсказуемой родней мне ни к чему. Давай сделаем так, чтобы Дрод сам этого захотел.

— Как это? — вытаращился Урви.

— Ты — не самая хитрая часть в вашей куче. Это уж точно. Вся хитрость досталась не тебе.

— И что ты предлагаешь?

— Я заметил, что ваш Дрод хочет контролировать всё и вся. Амбиции, как я вижу, достались ему.

— Да, это верно.

— Мне кажется, ему понравится идея приставить ко мне соглядатая. Поговори с ним, и пусть он сам мне это предложит.

— А если нет?

— Нет, значит, нет. Я еще могу понять, что Льюис украл девушку… но чтобы воровать Оборотня! Это уж слишком.

Рано утром, чуть только рассвело, он вышел во внутренний двор. Слуги еще спали, и это было кстати. Он хотел видеть эти места, где так долго жил его отец, и этот сарай, который описывала ему Алеста. И он не хотел, чтобы ему мешали.

Итак, отец вставал на рассвете и видел этот самый пейзаж: вот эти конурки, вот это зеленоватое небо, эту желтую траву. Здесь холодные ночи и жаркие дни, здесь много песка и мало воды. Здесь есть и пышные фруктовые сады, но здесь так тоскливо!

А может, это просто ему тоскливо везде и всегда? И куда бы он ни бежал, хоть на Оринею, хоть в другие галактики, его будет тянуть на Землю… потому что центр мироздания всё еще на Земле, там, где Ингерда. Он всё ещё не доказал ей чего-то, не объяснил, не внушил, не переделал ее ни капли за полвека и почему-то чувствовал, что самого главного о нем она так и не узнала.