Завещание мессера Марко (сборник)

Марко шел, глубоко вдыхая знакомый соленый запах, – запах этот пропитывал жилища и церкви, волосы красавиц и лохмотья нищих. Он спешил к самому центру, к главной святыне всей этой россыпи бестолково застроенных островков, воняющих рыбьими внутренностями, усыпанных мусором и сотнями мостов связанных в одно целое.

У собора Святого Марка грелись на солнышке старики и шумно играли дети. Орава нищих гнусавила и хныкала, выпрашивая милостыню. Поговаривали, что среди венецианских попрошаек немало состоятельных людей: мелкие монеты, а иногда и серебро сыпались в их грязные ухватистые ладони. Подаяние «во имя Господне» было неоспоримой христианской добродетелью, и многочисленные паломники спешили таким способом обеспечить себе спасение души.

Напротив собора, в тени лип и платанов, жевали хлеб крестьяне из окрестных деревень, пришедшие поклониться мощам евангелиста. В темных одеждах, с ханжески постными, будто заспанными, лицами двигались к собору нескончаемой вереницей богомольцы из дальних селений и городов. Среди них проталкивались, оживленно спорили и смеялись разодетые в атлас и меха коммерсанты, профессиональные игроки в кости и просто богатые бездельники, начинающие свой день со сплетен и гуляний по Пьяцетте.

У самого берега возвышались две колонны из красного гранита. На одной стояла статуя Святого Феодора – первоначального византийского покровителя Венеции, а другая колонна пока была без завершия. Крылатого льва святого Марка – достославный герб купеческой республики – тогда еще не успели водрузить, он появился значительно позже. Небольшое расстояние между колоннами провозгласили местом вольностей: здесь разрешались игры в кости, карты и латрумкулорум. Целыми днями вокруг дощатых столов толпились зеваки, любопытные иностранцы и обезумевшие от губительной страсти несчастные, оставлявшие на игорных столах последнее сольдо.

Марко заметил, что сегодня столы убраны, разочарованные шулера расходятся, а плотники торопливо сколачивают деревянный помост: готовилась чья-то казнь. Это было не слишком редкое, но все-таки привлекающее общее внимание событие. Словно в насмешку пороли, вешали, рубили головы и жгли на кострах тоже здесь, на месте официальной свободы, у сверкающей голубой воды.

Вверху, над кишащей народом площадью, блистала на солнце четверка отлитых из великолепной бронзы коней – произведение гениального скульптора Эллады. Кони украшали когда-то триумфальную арку в Риме, затем византийский императорский ипподром и, наконец, после разграбления крестоносцами Константинополя, в качестве трофея были доставлены на галерею главного собора Царицы Адриатики.

Марко вошел в один из проемов входа, мимо барельефов с орлами, драконами, охотниками, крестьянами, женщинами и детьми, изображенными в жанровых и фантастических сценах. Воссозданный искусством мастера, щедрый, красочный мир действительности и легенд зачаровывал Марко, давал толчок его юному воображению, заставлял задумываться и грезить.

Под могучими сводами, в полумраке и дымке ладана мерцали мраморные колонны, привезенные венецианскими корабельщиками из древних храмов Греции, Сирии и Кипра. На капителях колонн расправлялись раскидистые опахала – вайи, повисали виноградные гроздья, пересекались и множились линии в изощренном сплетении орнамента. За колоннами, в глубокой нише, парчовая завеса скрывала запрестольный образ Пала д’Оро. По большим праздникам образ открывали, и толпа при свете огромных свечей могла созерцать, цветные эмали с эпизодами из жизни святых, Мадонны и Иисуса в резных золотых рамах, украшенных драгоценными камнями.

На амвоне собора стоял седой патер и громко рассказывал притихшим богомольцам о том, как тело святого Марка, убитого неверными, сумели спрятать и привезти в Венецию.

– Истинно, что в ту пору один венецианский корабль находился в Александрии. А на венецианском корабле было три достойных мужа, один по имени мессер Рустико Торчеллезе, а другой доблестный муж, бывший вместе с мессером Рустико, прозывался мессер Буоно даль Маламокко, а третий – по имени Стаурачо. Эти три доблестных мужа горели таким желанием увезти тело монсиньора святого Марка в Венецию, что…

Много раз юноша слышал этот рассказ из уст разных проповедников, замечая новые подробности или досадные упущения. Он распознавал их как настоящий ценитель, он знал все перипетии назубок, и все же занимательная история о похищении мертвого евангелиста у сарацин никогда ему не надоедала.

Богомольцы, задрав головы и осторожно дыша, с благоговением слушали.