Завещание мессера Марко (сборник)

– Ты слишком умно говоришь, смотритель, – вмешался сотник Толай и приблизил свое лоснящееся от пота, свирепое лицо к побледневшему лицу китайца. – А около яма бездельничает толпа бродяг. Ты говоришь: торговцы, ремесленники и крестьяне… А нет ли среди них разбойников и бунтовщиков? Может быть, они собрались ограбить иноземный караван, идущий в столицу? Ты говоришь: три человека – толпа… Но здесь их не три, а все тридцать три, и они не проявляют почтения перед лицом разведчика великого хана и его воинов.

Переваливаясь на кривых ногах, кипчак направился к людям, стоявшим с краю дороги. Некоторое время они молча смотрели друг на друга узкими, сощуренными глазами – приземистый, грузный степняк в длиннополом чапане, в боевых латах и шлеме, и робкие китайцы с желтоватыми, голодными лицами.

Наливаясь яростью, сотник замахнулся камчой и рявкнул медвежьим голосом:

– На колени, бродяги! Или я прикажу проткнуть копьями ваши тощие животы!

Китайцы покорно упали в грязь и пригнули головы. Кипчак постоял над ними, злобно сопя, потом резко повернулся и поманил тинчжана.

– Ты знаешь, что на этом отрезке пути я со своим отрядом охраняю гонцов и чиновников? Так вот, мы еще встретимся не раз, смотритель. Спеши исправить ошибки своей службы. И запомни: тот, кто говорит много, обязательно скажет что-нибудь лишнее, и ему придется укоротить язык!

Он схватил китайца за плечо тяжелой, мускулистой рукой, похожей на лапу беркута. Тинчжан сморщился, застонал и уронил пустые фарфоровые чайнички.

Махнув сотнику, молодой семужень сел в кибитку. Воины вскочили на коней, и кавалькада ринулась дальше по пыльному тракту.

Китайцы встали с колен, отряхнули одежду и медленно разошлись. Сокрушенно покачивая седой головой, тинчжан поднял чайнички и побрел к дому. Слуги сочувственно глядели на его согнутую спину.

Караванщики заняли свои места на верблюжьих горбах. Седобородый начальник сказал: «Во имя Аллаха…», и верблюды неохотно, с кряхтением и стоном бубенцов двинулись в путь.

Глава вторая

Когда и возвышенные свойства человеческой натуры, и приобретенная ученость в человеке сочетаются, получается достойный муж.

Конфуций

Оставив мощеный тракт, двое путников шли по тропинке через распаханные поля. Впереди опирался на посох пожилой монах с изможденным лицом в буром монашеском плаще и дырявом халате. За ним следовал рослый юноша лет двадцати в бедной одежде простолюдина.

С трудом перейдя по скользким жердям несколько ручьев, полных пенистой весенней воды, путники оказались на берегу стремительной, вольно разлившейся Хуньхэ. Уже зеленели молодая осока и густые заросли тамариска. За рекой красными маками цвела степь.

Старик в серых лохмотьях сидел на песке около ветхого челна и чинил гнилую веревочную снасть. Юноша приветливо обратился к нему:

– Да будут успешными ваши старания, почтенный рыбак. Нам бы найти вторую отмель, считая от места Лугоуцяо… Не откажите в помощи усталым странникам.

Старик хмуро поглядел на них и проворчал:

– Дошли бы до места по дороге, а к вечеру добрались бы и до Тайду.

– Нам не нужно в Тайду, нам нужна именно вторая отмель…

– Эй, оборванцы! – раздался вдруг резкий голос, и из-за куста вышел плотный человек с веслом в руках. – Кто это произнес «Тайду»?

– Простите меня… – всхлипнул рыбак.

– Да будет прославлено имя великого хана тысячу лет! Его столица называется Ханбалык! Ханбалгасун! И если я еще раз услышу про Тайду, старая крыса…

– Моя глупая голова плохо запоминает чужеземные названия. Простите меня, господин Вэй…

– Но мы ведь все-таки ханьцы, – вмешался юноша. – Кажется, и вы тоже, почтенный. Что же плохого в том, что мы говорим на своем языке?

– Великий хан повелел называть свою столицу Ханбалык, и те нерадивые подданные, которые не выполняют его повеление, рискуют испытать удары бамбуковой палки на своих пятках! – продолжал яриться Вэй.

– Мы жители дальних мест и не знаем всех новых законов, – примирительно сказал монах.

– Я – старшина рыбаков и отвечаю за порядок на этом берегу, – важно произнес Вэй. – Кто вы такие? И кого разыскиваете на отмелях Хуньхэ?

– Всего лишь своих родственников, почтенный старшина. Они живут в джонке, постоянно плавая по реке от предместий столицы до второй отмели у моста Лугоуцяо, и зарабатывают на жизнь, разводя уток. Но нам нужна лодка, чтобы найти своих родственников.

– Хорошо, – неожиданно смягчился Вэй. Он пристально посмотрел на них и добавил: – Я отвезу вас в своей джонке, если вы, конечно, заплатите.

Монах и юноша нерешительно пошли за старшиной рыбаков. Они сели в длинную лодку с высокими бортами, Вэй столкнул ее в воду и стал сильно грести против течения.

Помолчав немного, старшина поклонился монаху и тихо сказал:

– Наконец-то я встретил вас, отец Гао. Я ведь жду неусыпно уже три дня.

Монах вздрогнул и впился глазами в улыбающееся лицо Вэя.

– Вы меня ждали?! Ну что ж, значит, небу угодно, чтобы я миновал все опасности и благополучно прибыл к сроку, назначенному мне.