Завещание мессера Марко (сборник)

– Значит, договорились. Я всем местным властям стану внушать, что я лишь моряк, управляющий королевской эскадрой. А посол приплывет позже. Вступать в переговоры с индийцами будем только мы трое. Это – приказ. Остальным разрешается говорить лишь о простых вещах. Ну, например, спрашивать цены на товары, как называются города и прочее.

– Правильно, – кивнул Коэльо, – нечего всем языки чесать. Иногда полезнее помолчать.

– И еще об одном деле я хочу предупредить заранее. Если индийцы и христиане, то, наверное, какие-нибудь еретики или схизматики и не следуют законам нашей католической церкви. Пусть никто не удивляется несоответствию их обычаев с нашими и не затевает спор на темы веры. Если мы впоследствии укрепимся на этом берегу, у воинствующей церкви и ее верных слуг достаточно средств, чтобы вернуть заблудших в лоно истинной веры, а неверных и язычников уничтожить и обуздать.

Когда рассвело, моряки наконец увидели город. Вдали темнели синие изломы гор. У берега и дальше, вдоль улиц, стояли домики (глинобитные и деревянные), разбросанные в пальмовых рощах и фруктовых садах. Домики крыты пальмовыми листьями. На окраине высились мечети и минареты, увенчанные полумесяцем.

– Это Каликут, самый богатый порт на побережье, – сказал, всмотревшись, арабский лоцман. – Обычно сюда приходит много арабских, персидских, цейлонских и малайских кораблей. Но сейчас на рейде всего одно судно, потому что сезон торговли прошел. Иноземные корабли ушли в свои страны.

Васко да Гама приказал ибн Маджиду купить рыбы у местных рыбаков. Расплатившись серебряной португальской монетой, он рассчитывал привлечь внимание рыбаков, грузчиков и мелких торговцев, толпившихся в порту.

Все индийцы были только в набедренных повязках, некоторые носили синюю или красную выгоревшую чалму, завязанную по-иному, чем у мусульман. Остальные ходили с непокрытыми головами. Рыбак, продавший рыбу на португальский корабль, спросил лоцмана – кто они. Ибн Маджид рассказал заготовленную командором басню про заблудившуюся эскадру «великого короля могучей державы» и про то, что эти три судна только малая часть грозной флотилии, которая вскоре должна подойти к Каликуту.

Рыбак поспешно вернулся к небольшой группе местных жителей, чтобы поделиться услышанным. Каликутский порт уже через час гудел, как пчелиный рой, обсуждая новость о приплывших из неизвестной далекой страны кораблях и пересказывая легенду о затерявшейся в океане флотилии. Васко да Гама надеялся, что пылкое воображение восточных людей дорисует недосказанное лоцманом. А через торговцев, воинов и слуг эти красочные россказни достигнут дворца.

Туземцы теперь наперебой предлагали португальцам рыбу, кокосовые орехи, винные ягоды, связанных за лапки живых кур и голубей. Васко да Гама приказал все предложенное скупить и хорошо, не торгуясь, со всеми расплатиться. Взяли даже привезенные дровосеками с гор дрова, хотя португальцы в них не нуждались. Командор при этом сказал переводчику:

– Скажи им, что я велел дать денег бедным людям, чтобы труд их не пропал даром. Ибо привык щедро отплачивать тем, кто желает мне добра.

Услышав эти слова, ибн Маджид понял, чего хочет командор, и громко повторил сказанное для индусов. Это, естественно, вызвало у простодушных бедняков удивление, пересуды и невольные преувеличения. А еще через день весь город знал о щедрых и добросердечных чужеземцах.

Васко да Гама решил послать в город одного из своих доверенных людей – писца и переводчика Жоао Нуньеша. Он поручил Нуньешу поговорить с горожанами, имеющими более высокое положение, нежели рыбаки, грузчики и дровосеки. А также выяснить, по возможности, достигли ли сведения о чужеземных кораблях правителя и каковы его намерения по отношению к гостям.

Португалец отправился с торговцем, привозившим на каравеллы провизию. Проходя по шумной и пестрой базарной площади, он случайно познакомился с маврами из Туниса, говорившими по-испански. Увидев человека, одетого по-европейски, мавры вскричали:

– Дьявол тебя возьми! Как тебя занесло сюда?

Нуньеш уклончиво ответил, что португальские корабли пришли сюда за пряностями. После беседы, которую хитроумный писец вел очень осторожно, тунисцы пригласили его в дом, угостили белым хлебом и медом. На «Сао-Габриэль» Нуньеш возвратился с одним из новых знакомых. Писец представил его Васко да Гаме.

– Какая удача! Счастливое предприятие! Множество рубинов, множество изумрудов! – поклонившись командору, стал выкрикивать мавр, подвижный молодой человек, которого звали Эль Масуд. – Вы не зря проделали такой долгий и трудный путь. В этой стране вы приобретете богатство!

Португальцы поразились, услышав за тридевять земель от родины от иноземца и иноверца ободряющие речи да еще на понятном языке. Веселого, услужливого Эль Масуда, говорящего по-испански и кроме арабского немного знающего индийское наречие, стали называть Монсаид. Васко да Гама пригласил его к себе на службу, рассчитывая в дальнейшем на помощь этого человека.