Завещание на любовь

Я робко расплываюсь в улыбке и тоже приступаю к ужину, чувствуя на себе взгляд Маркуса, ушедшего за второй добавкой. Кусок в горло не лезет: не люблю есть при посторонних. В пансионах всегда отходила в сторону или в свою комнату, дома тоже предпочитала спальню или отдаленный угол кухни. Такое поведение началось после смерти бабушки и дедушки. Я начала заедать свое горе и очень сильно набрала вес. Одноклассницы решили поиздеваться и подкинули мне в кровать десятки фотографий поросят, на каждом было написано мое имя. Девочки-подростки бывают очень жестокими. С зависимостью от еды мне не удалось до конца справиться, как и окончательно вернуть худое тело. Тонкая талия осталась, но вместе с небольшим животиком и слегка полноватыми руками по меркам девятнадцатилетних богатых девчонок. Возможно, мне из-за этого некомфортно рядом с таким красивым мужчиной.

Маркус накрывает мою ладонь своей, привлекая к себе внимание.

– Слушай, я не кусаюсь, не обижаю, не распускаю руки, – спокойно говорит он. – Это твой дом на ближайшие полгода, так что не стесняйся. Тебе должно быть уютно. Пожалуйста, не бойся меня, ешь спокойно и делай, что хочешь.

Я кусаю нижнюю губу, натянуто улыбаюсь и интересуюсь:

– Могу завтра в бассейне поплавать, например?

Маркус заливается хохотом.

– Конечно, детка, – он слегка сцепляет наши пальцы и поглаживает внутреннюю поверхность моей ладони. – Я завтра утром буду работать, так что спокойно плавай, сколько душе угодно.

Он произнес это с непривычной моим ушам лаской и заботой, и в груди защемило. Я с удовольствием съела все свою порцию, не боясь его взгляда или осуждения за слишком «большую» порцию. Маркус любезно предлагает убрать грязную посуду со стола, а я отправляюсь спать. Уснуть получается только ближе к утру.

Глава 4

Маркус

Ландшафтные дизайнеры вновь облажались. Как можно сделать все противоположно тому, что я сказал, черт возьми? Голова гудит от недосыпа: за всю ночь я ни разу не сомкнул глаз. Мне было не по себе от мысли о том, как сладко посапывает Мередит в своей новой комнате. Я хочу думать о ней, как об отродье Сьюзен и Генри, людей, разрушивших мою жизнь, но получается хреново. Во время поездки на Кларе я боролся с желанием приобнять ее, уткнуться носом в ее мягкие светлые волосы, вылетевшие из-под шапки, и положить свои руки на ее бедра. Она прижималась ко мне так близко, что даже не помогла колка дров. После ужина пришлось попотеть на тренажерах.

– Дьявол… – стону я вполголоса.

Нельзя мне об этом думать. Ни на мгновенье!

Не могу сосредоточиться – чертежи плывут перед глазами. Сроки поджимают, а моя голова забита сексуальной девятнадцатилеткой. Утром, пока я готовил завтрак, чувствовал не аромат кофе, а только запах ее шампуня. Клубнично-персиковый. Плечи содрогаются от нервного смеха. Старик, тебе тридцать четыре, а ты нюхаешь шампунь молодой девчонки. Наверное, следует съездить в город, пока есть такая возможность и найти подругу на ночь. А что я буду делать в период гроз? Что, если я не сдержусь и поддамся порыву? Я не прощу себя и лишу ее единственного пристанища, где она может жить спокойно.

Мой кабинет отделен от бассейна лишь тонированными стеклянными стенами, и лестница, ведущая на чердак, не закрывает мне вид на него. Когда я составлял проект дома, такое расположение казалось удачным решением. Однако сегодня я начал очень сильно жалеть об этом. Мередит, осматриваясь вокруг, шагает к бассейну, как котенок. Ей меня не видно, зато я прекрасно вижу все. Легкий шелковый пеньюар с кружевами черного цвета резко контрастирует со светлым оттенком ее кожи, мягко облегает каждый изгиб.

Мне стоит отвести взгляд, но я этого не делаю и продолжаю наблюдать за действиями Мередит.

Она еще раз осматривается, кидает полотенце и телефон на плетеное кресло. Ее руки тянутся к поясу, а дальше все как в замедленной съемке. Тонкие пальцы девушки развязывают халатик – из-под тонкой ткани первыми показываются две вздернутые груди идеальной формы, прикрытые спортивным топом. Сквозь белый хлопок просвечиваются напрягшиеся от прохлады соски. Шумно втягиваю воздух через рот, мысленно крича на себя.

–Хватит пялиться… Боже… – хрипло шиплю и ерзаю на месте от дискомфорта, появившегося в штанах. Спазм ударяет в шею, и все тело изнывает в неодолимом желании. С губ срывается приглушенный рык. – Отвернись, Маркус!