Завещание ночи

— Я не люблю повторять дважды, — сказал я, — но, когда имеешь дело с дебилами, приходится быть терпеливым. Без Чаши я не уйду. Если ее нет в доме, позвоните, я подожду. — Тут я поднял левую руку на уровень груди и, повернув ее тыльной стороной ладони кверху, поглядел на часы. — Сейчас 12.15. Не позднее четырнадцати ноль-ноль Чаша должна быть у меня.

— Сережа, — попросил Валентинов, — помоги гостю выйти…

Сережа с облегчением вздохнул и сделал шаг ко мне, намереваясь взять меня сзади за локти. Но я все еще смотрел на часы, и не потому, что меня интересовало, сколько секунд им потребуется, чтобы вышвырнуть меня вон.

Я развернулся, чувствуя пружинящую гибкость своего тела, и ударил его ребром ладони по гортани. Удар получился четкий, словно в спортзале. Раздался неприятный чавкающий звук, и гарда отбросило назад.

Олег уже летел ко мне через комнату.

Я ушел в сторону, избегая фронтального столкновения, и сбоку нанес ему довольно чувствительный удар в печень. Поскольку такие финты были для него, что горох об стену, он не остановился и, разворачиваясь, врезал мне по челюсти. Если бы я не отклонил назад корпус, это был бы нокаут.

Я отскочил назад, опрокинув столик. Олег споткнулся об осевшую на пол могучую тушу гарда и на секунду потерял равновесие. Мне этого хватило.

Я подпрыгнул и влепил ему удар ногой с разворота в скулу. Вообще говоря, я не очень люблю этот удар. Он слишком киношный, а в реальной жизни существуют более простые и эффективные приемы. Но в данных обстоятельствах мне хотелось произвести впечатление на Валентинова и Дуремара.

Олег пролетел три метра до стены с аквариумом и врезался спиной в стекло. Раздался звон, потоком хлынула вода, рыба-телескоп жалко забилась на полу, судорожно хлопая плавниками. Человек в камуфлированной армейской форме лежал посреди всего этого разгрома, не шевелясь, — похоже, он пребывал в глубокой отключке, что и не удивительно, принимая во внимание секрет моих ботинок.

Валентинов, колыхаясь, как огромный кусок желе, бочком-бочком пробирался к письменному столу. Шмигайло вжался в спинку кресла, совершенно отвалив нижнюю челюсть, что делало его похожим на испуганного дауна. Деньги, рассыпавшиеся при падении столика, лежали на полу вперемешку с картами, к ним уже подбирались первые веселые струйки воды из бывшего аквариума. Бардак, одним словом, был жуткий.

Я сунул руку в сумку и вытащил пистолет.

— Вернитесь и сядьте в кресло, — приказал я толстяку.

Он остановился и посмотрел на пистолет. На мгновение его блинообразное лицо словно бы собралось в гармошку, и я даже испугался, что он заплачет. Но он не заплакал, а молча вернулся в кресло.

— Очень рекомендую не делать лишних движений, — сказал я.

Я наклонился над хрипевшим гардом. Лицо его уже налилось нездоровой синевой, глаза вываливались из орбит. Я приподнял его голову и несильно ударил основанием ладони сзади по шее. Он поперхнулся и со свистом втянул в себя воздух.

Пока он приходил в себя, я связал ему руки его же ремнем. Пистолет при этои пришлось положить на пол, но я был уверен, что парочка в креслах не шевельнется. Так оно и случилось.

Потом я проделал ту же процедуру с Олегом, заодно кинув рыбу-телескоп в оставшееся на месте аквариума довольно приличное озерцо. Валентинов и Дуремар молча наблюдали за моими манипуляциями.

Наконец я закончил и повернулся к ним.

— Чаша, — сказал я.

— Нет, — хрипло отозвался Валентинов. Он тяжело дышал, что со стороны выглядело так, будто вздувается и опадает огромный багрово-парчовый пузырь. — Это невозможно. Чаши нет в доме. Даже я уже не могу вернуть ее. Вы напрасно затеяли всю эту бойню, юноша…

Он волновался и то и дело глотал слова. Все же я здорово их напугал, подумал я мельком.

Я обошел их со спины и уселся на краешек письменного стола.

— У меня нет ни времени, ни желания устраивать с вами дискуссии. Я хочу получить Чашу. В качестве компенсации за причиненный вам ущерб я, помимо возвращения полученной вчера от вас суммы, готов предложить вот что…

Я вынул из кармашка сумки небольшой сверток и протянул его Валентинову.

— Что это? — спросил он, опасливо косясь на сверток.

— Разверните, — посоветовал я. — Не бойтесь.

Он подумал с минуту, затем протянул сверток Дуремару. Доцент, полностью потерявший способность рассуждать, машинально развернул бумагу, и на колени ему выпала золотая фигурка ламы.

— Инки? — слабым голосом спросил он.

— Да. Не знаю, сколько такая штучка будет стоить на аукционе Сотбис, но наверняка немало. Это я предлагаю в качестве возмещения.

Валентинов протянул безобразную руку и схватил фигурку. Поднес ее к глазам, почмокал губами.

— Это хорошая сделка, — сказал я. — Соглашайтесь, Константин Юрьевич. Я знаю, что Чаша в доме. Во дворе нет следов протекторов колес, а в то, что за ней прилетали на вертолете, я не верю. Верните Чашу, не заставляйте меня учинять здесь полный разгром…

Я задумчиво посмотрел на огромную вазу с павлинами, стоявшую в углу кабинета.

— Красивая вещь, — похвалил я. — Не эпоха Мин, разумеется, но определенно старше ста лет. Я прав?