Завещание поручика Зайончковского

Как гром среди ясного неба, раздался в мо-бильнике Леши-Калуги голос генерал-лейтенанта Шуста. Это было в тот самый момент, когда они с Саней уже два часа бились на середине дороги между Бийском и Маймой с «Волгой», лежа под ней – по причине отсутствия ямы – в самой неудобной позе. За весь путь от Москвы забастовала машина, надо отдать ей должное, всего третий раз. А это вам не «Мазда» и тем более не «мерс» – это наше отечественное, всячески поощряемое автомобилестроение. Чтобы наш автомобиль двигался безостановочно, за ним, как всем известно, надо ухаживать, как за любимой девушкой.

И вот, повторим, после требовательного звонка раздался в трубке голос Георгия Ивановича Шуста.

– Здравствуй, Алексей!

– Здравия желаем, товарищ генерал-лейтенант!

– Бойцы, Женя в настоящий момент с вами?

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! Движемся к ней…

«Бойцами» генерал-лейтенант называл их только тогда, когда обстановка приближалась к фронтовой. Потому от одного этого обращения Леша весь подобрался, напряженно ожидая прояснения ситуации.

– Это плохо, что она не с вами.

– Виноваты, товарищ генерал-лейтенант!

– Обстановка, бойцы, серьезная. За девочкой два киллера охотятся. Им отсечь ее надо от наследства какого-то большого. Сама она знать про это наследство не знает. Они на «Тойоте-Лексус» передвигаются. Видимо, давно уже идут за вами. Номера, правда, неизвестны.

У Леши в груди что-то гулко ударило, как в колокол. Не иначе как сердце, которого он до сих пор никогда не чувствовал.

– Замечали что-нибудь по дороге?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант! Несколько раз замечали. Но проанализировать не смогли. Теперь понимаем.

– Так вот, мигом к объекту!.

– Есть, товарищ генерал-лейтенант! Выдвигаемся в спешном порядке! Мы недалеко. Перехватим их!

– Отец ее из Мексики вылетел в Москву. Прилетел уже, видимо. Думаю, тут же к вам выдвинется – без заезда домой: дочь! Телефон ваш у него есть. Решать будете сами, по обстановке. Действуйте. Девочку под плотную охрану берите.

– Есть, товарищ генерал-лейтенант!

Трубка отключилась. Леша повернулся к Сане.

– Усек? «Тойота-Лексус»! Киллеры реальные! Конкретные!

Саня, не посчитав нужным отвечать, когда и без слов все понятно, докручивал гайку разводным ключом.

– А ты говоришь – Тося порвет… – не удержался Леша. – Умный пес, спору нет. Но пуля-то быстрей летит. Да… Что-то мы с тобой такой вариант не просчитали. Думали – так, попугать хотят… Козлы мы, конечно. С чего тысячи километров ехать, чтоб пугать?

Саня продолжал работу молча, а Леша, обычно, в отличие от него, больше склонный к тому, чтоб помалкивать, на этот раз, наоборот, не умолкая, размышлял вслух.

– Нет, скажи, – ну почему мы перед собой такого вопроса ребром не поставили? И не продумали до конца, не пришли к какому-то решению? А, Сань?

Саня довинчивал, не удостаивая товарища ответом. Это можно было расшифровать как высшую степень волнения.

– Как считаешь, на остатках масла доедем?

– Должны, – ответил Саня.

Оба надолго замолчали.

– Макаров бы нам тут пригодился, – обронил Леша.

– Я бы и от калаша не отказался.

И «Волга» рванула с места, как застоявшийся конь.

Это было как раз в тот самый час, когда по Горно-Алтайску шли двое мужчин, невысокие и широкоплечие, один – наголо бритый, с маленькой серьгой в правом ухе, второй – с темными волосами, собранными сзади в косицу, с небольшим, но глубоким шрамом поперек правой щеки. Машину свою они поставили в одном из дворов и сейчас искали необходимую им информацию.

А за два часа до этого «Харлей» с двумя седоками в шлемах просвистел через город под ругань всех водителей, встретившихся по пути, и, по получении нужной информации, развернувшись обратно к Майме, уже шел на приличной скорости в сторону Чемала.

С Усть-Семы основная дорога уходила вправо – это и был Чуйский тракт, шедший от самого Бийска и даже от Новосибирска. А ответвляющаяся дорога шла к Чемалу влево – высоко над Катунью. Усть-Сема, Чепош, Узнезя – мало найдется в мире мест живописнее той дороги. Главное, конечно, поразительные по красоте – глаз не оторвать – зеленые воды Катуни, бурно несущиеся внизу.

Давным-давно, в начале ХХ века, проделал трассировку Чуйского тракта и проложил этот тракт по карте будущий известный писатель, а тогда – инженер ведомства путей сообщения В. Я. Шишков. Шквал многоступенчатой российской катастрофы – мировая война, две революции 1917 года, Гражданская война – смыл эти планы и развеял по ветру карты.

В середине 1920-х возобновились дорожные работы в этой самой горной, то есть наиболее живописной, части тракта. Они велись вручную, в тяжелейших условиях. И трудно было найти нужное для них количество рабочей силы. Но вскоре советская власть выход из этих трудностей нашла.