Завещание рождественской утки

– После того как история в отеле «Нирвана» закончилась, Николай попросил меня о встрече. Зорькин рассказал, что Андрей Борисович быстро сдает, похоже, престарелому артисту жить недолго осталось. И он очень хочет разыскать Веронику, дочь Галины. На вопрос, зачем ему понадобилась девочка, которая давно выросла и не является его кровной родственницей, последовал ответ Расторгуева: «Господь скоро призовет меня к себе. Осознавая близкий уход, я вспоминаю свою жизнь и понимаю, как трагически мы тогда все ошиблись. Ника ни в чем не виновата, а я сломал ей жизнь. Хочу извиниться перед девочкой и попросить у нее прощения. Не будет мне покоя на том свете, если она меня не простит». Николай не смог сам справиться с задачей и обратился ко мне с просьбой помочь ему. Я, помнится, спросила его: «Что плохого сделал Андрей Борисович девочке?» И Зорькин сказал: «Понятия не имею. Он лишь обмолвился о своей вине и заплакал. Расторгуев прекрасный человек, он не мог сделать ничего дурного малышке. Может, разок не справил ее день рождения или отшлепал за баловство? Старикам свойственно ворошить прошлое, переосмысливать его, у них обостряется чувствительность, они становятся чересчур эмоциональны».

– Ты нашла женщину? – снова перебила меня Тоня.

– Наш разговор с Николаем состоялся в субботу. Я хотела позвонить в понедельник Костомарову, попросить его проверить по базам личность Борисовой. Но в воскресенье Николай сообщил, что Расторгуев скончался, необходимость бежать по следу дочери Галины отпала, – грустно пояснила я. – А сейчас, увидев куклу вуду, всю истыканную булавками, с фотографией артиста на месте лица, я вдруг подумала: что, если Филиппова и есть та самая Вероника? Может, она отбросила вторую половину своего имени и поменяла фамилию, выйдя замуж.

– Тсс… – вдруг шикнула Тонечка. – Слышишь? Кто-то вошел в дом, на первом этаже явственно слышны шаги. Ой, лестница скрипит, сюда идут! Лезем быстро в шкаф!

Мы с Антониной вскочили и в мгновение ока забились в здоровенный дубовый гардероб, принадлежавший, наверное, Ангелине Федоровне, названной бабушке начальницы пиар-отдела.

Я прильнула глазом к небольшой щели между дверцами шифоньера-патриарха. Некоторое время никого не было видно, зато я прекрасно слышала звуки. Некто ходил по спальне, чем-то шуршал, вздыхал, потом, похоже, уронил книгу, которая лежала на прикроватной тумбочке. Я, затаив дыхание, ждала, когда таинственная личность появится в поле моего зрения. И вот момент настал! Человек очутился прямо напротив узкой щелки, повернулся лицом в мою сторону…

С криком «Что ты тут делаешь?» я выскочила наружу.

Глава 10

Мужчина уронил ящик, вынутый им из туалетного столика, и взвизгнул:

– Какого черта ты сюда приперлась?

– Я первая задала вопрос, – фыркнула я.

– Кто там? – поинтересовалась Тонечка, вылезая следом из гардероба. – Вау! Это ты?

Гость отступил к окну.

– Сколько вас там еще сидит? Тридцать три богатыря?

– И их дядька Черномор в придачу, – сердито добавила я. – Так что вы, Валерий Индюкович, тут поделываете?

Пиратино сел на край кровати.

– Приехал изучить дом убитой. А вы здесь с какой радости?

Я присела около упавшего ящика и начала разглядывать его содержимое, частично вывалившееся наружу.

Тонечка достала из кармана телефон и быстро набрала номер.

– Олежек, привет. Как дела?

Валерий замахал руками и зашипел:

– Нет, нет, не надо!

Но разве Антонину остановишь?

– Олежек, ты сегодня не придешь ночевать? Ага. Запру дверь на нижний замок и задвину щеколду. Слушай, может, все-таки заскочишь поужинать? Небось целый день голодный носишься. Прихвати и Валеру, я вас быстро накормлю. Что? А, понятно. Я не знала. Ладно, больше не стану мешать. Целую.

Спрятав сотовый в карман, Тоня повернулась к Индюковичу.

– Олег по секрету сообщил мне, что Инна, твоя жена, лежит в больнице на сохранении беременности. Я не знала, что вы ждете ребенка. Поздравляю!

Пиратино попытался улыбнуться.

– Спасибо. Но сделай одолжение, никому не говори, мы боимся его сглазить. Инка на четвертом месяце, живота пока не видно. Но, к сожалению, опять возникли проблемы.

– Опять? – повторила Тоня.

Пиратино встал.

– Пятый год пытаемся завести ребенка, но ничего не получалось, в конце концов решились на ЭКО. Все шло удачно, и вот внезапно – угроза выкидыша. Инкина мать велела про беременность молчать, а то кто-нибудь сглазит. Бред, конечно, я не верю в идиотские приметы про черные глаза и прочую дурь, но на всякий случай мы решили подстраховаться и помалкивать. Сказал сегодня Олегу. Инке не очень хорошо, она в депрессию впала, плачет постоянно, пришлось отпрашиваться у Куприна, сообщать ему правду.

Я начала демонстративно оглядываться.

– Тоня, мы с тобой, оказывается, сейчас в родильном доме. Находимся в отделении патологии. Где тут палата Инны?

Подруга подошла к столику, из которого Пиратино вытащил нижний ящик, и присела на корточки.

– Наверное, Инна лежит на пятнадцатом этаже. Пошли к лифту.

– Хорош идиотничать! – взвился Валерий.