Завещание с простыми условиями (СИ)

— И все?! — с радостным изумлением спросил мой голос. Ну естественно, я завтра же туда переберусь! Для того она мне и завещана, чтобы я в ней жила. И ночевала, не пропуская ни одной ночи…

— А если я пропущу одну ночь? — с пьяным кокетством полюбопытствовала я.

— Тогда не видать вам наследства, как ушей своих, — ласково ответил адвокат в плаще.

Я покосилась на зеркало, висящее на стене, и отчетливо увидела в нем свои уши.

И снова хихикнула.

— А кто же сможет это проверить? — задала я резонный вопрос.

— Однако после стольких порций абсента вы не теряете способности к аналитическому мышлению, — похвалил Корсаков. — Впрочем, это не ваша забота. Знайте только одно: обмануть наследодателя вам не удастся.

— К-какого… наследодателя? Он же умер… если он — наследодатель… — растерялась я.

Павел Иванович немного замешкался и потеребил пуговицу на плаще.

— В данном конкретном случае — меня, — произнес он не очень уверенно, — так как я представляю интересы непосредственно наследодателя, то есть вашего отца.

— Непосредственно… — повторила я и грохнулась со стула на пол.

— …Еще одно условие, — невзирая на мое падение, спокойно продолжил Павел Иванович недрогнувшим голосом, — лежите, лежите, Марта Вильгельмовна, вся в своего покойного папашку… Еще одно условие таково: в одной из комнат квартиры вашего отца находится его портрет. Так вот: портрет нельзя выносить из комнаты, переставлять, накрывать и так далее. Всякие манипуляции с портретом категорически запрещены. Словом, вы, уважаемая фройлейн, должны жить в квартире, и с вами в той же квартире, всегда на одном и том же месте должен находиться портрет вашего отца.

— И все?! — снова откуда-то радостно воскликнул мой голос.

— Да. И все. Правда, в завещании указаны еще несколько пунктов, но, строго говоря, они столь незначительны…

— Так это же сущие пустяки! — пропустив мимо ушей последнюю реплику, вскричала я с восторгом.

Честно говоря, услышав про условия, я испугалась, что они окажутся невыполнимыми, и поэтому искренне обрадовалась тому, что они такие простые.

— И если я буду там жить все это время, начиная с завтрашнего дня, то через одиннадцать дней…

— Совершенно верно, через одиннадцать дней, в день вашего двадцатипятилетия вы станете законной владелицей данной квартиры.

— Если начну там жить уже завтра!.. — не могла поверить я, с трудом поднимаясь с пола.

Всего через каких-то одиннадцать дней!

— При условии, разумеется, что портрет вашего отца будет жить в этой квартире вместе с вами.

— Жить?.. Портрет?.. — глупо рассмеялась я.

Даже одурманенной абсентом, мне вдруг показалось, что Павел Иванович не оговорился. Он как-то странно посмотрел на меня, и от этого взгляда мурашки пробрали меня с головы до пят.

И тут же ледяной взгляд его сменился чарующей улыбкой.

— Ну, что же, раз вы согласны с условиями завещания…

— Конечно, согласна!

— Еще бы! Редко кому выпадает такая удача, — что-то фальшивое почувствовалось мне в его интонации, — ну так вот, фройлейн Марта, ЕСЛИ ВЫ СОГЛАСНЫ С УСЛОВИЯМИ ЗАВЕЩАНИЯ, тогда подпишите, пожалуйста, здесь и здесь.

Я взяла любезно протянутую мне холодную, как лед, ручку и быстро поставила свою подпись, где было велено.

— И еще один экземпляр, будьте добры, здесь и здесь.

Отгоняя летающих бабочек, цепляясь пальцами ног за уплывающий пол, облокотясь левой рукой на постоянно двоящегося Павла Ивановича Корсакова, я подписала.

Мне показалось, что в тот момент, когда я оторвала ручку от бумаги, где-то раздался тихий, но неприятный смех. Я оглянулась по сторонам, но ничего подозрительного не увидела, если, конечно, не считать того, что одна из стен сдвинулась со своего места и поползла прямо на меня.

— Марта Вильгельмовна…

Я покосилась на стену. Она стояла на месте.

— Если у вас нет ко мне вопросов, то разрешите откланяться…

Ох, уж этот мне его дворянский слог!

— Разрешаю. Откланяйтесь.

Не обращая внимания на мое подобие иронии, папашин адвокат собрал бумаги, сунул их в портфель вместе с ручкой и резюмировал:

— Ваш экземпляр завещания я оставил на столе. Завтра на трезвую голову с ним ознакомитесь.

Представитель наследодателя сказал это так строго, словно это не он меня напоил!

Я открыла рот, чтобы что-то возразить, но Корсаков не дал мне произнести ни слова.

— Там же, на столе, я оставил свою визитную карточку. Если возникнут вопросы, незамедлительно обращайтесь. Завтра 22 октября, и завтрашнюю ночь, так же, как и все последующие, надо будет провести в квартире вашего отца. Адрес и телефон в завещании, а ключ… — предвосхитил правозащитник мой вопрос, — вот, возьмите.

И он сунул мне в руку причудливой формы ключ из желтого металла, очень похожего на золото.

— Дверь подъезда открывается этим же ключом. Обратите внимание, на головке ключа, вернее, на ее торце, имеется едва заметный прямоугольный выступ. Его нужно просто прислонить к кнопке «В». Поняли?

— Дерни за веревочку, дверь и откроется…

Я еле держалась на ногах и мечтала скорее лечь и провалиться в сон. Мысли о статье растворились в чудодейственном напитке.

— Ну, вот и все! — дружески улыбнулся адвокат. — Вперед, к новой жизни, наследница!