Завещание самоубийцы

Установить личность «человека в мешке» никак не удавалось. Полное отсутствие какого-либо интереса к личности убитого, который, конечно, имел либо родственников, либо знакомых, где-то работал, где-то жил, дало милиции основание предполагать, что это человек из преступного мира. А эти люди, как известно, пе имеют обычая обращаться в милицию со своими хлопотами.

В создавшихся условиях варшавская милиция решила прибегнуть к помощи средств массовой информации. Сообщение о находке рыболовов было опубликовано во всех столичных газетах с фотографией убитого. Это же сообщение несколько раз передали по радио. Телевидение показало портрет «человека в мешке».

Я УЗНАЛ ЕГО. ЭТО…

Мечислав Рушинский неизменно начинал свой рабочий день с просмотра свежей вечерней газеты. Только ознакомившись с последними событиями, он приступал к приему клиентов. И сегодня, вынув из своего видавшего виды коричневого портфеля газету, адвокат удобно расположился в кресле и погрузился в чтение.

- Два клиента ожидают вас, пан меценат,- объявил Францишек.

- Вы же видите, я еще не просмотрел газету! Пусть подождут.- В последнее время Францишек все чаще вызывал неудовольствие адвоката.

Рушинский вернулся к прерванному чтению. На второй странице его внимание привлекло сообщение о происшествии на берегу Вислы. Газета дала не только милицейскую сводку, но еще интервью с двумя неудачнпками-рыболовами, которые вместо щукп или усача выудили труп мужчины.

«Опознать личность убитого, вероятно, поможет особая примета, которую обнаружил наш репортер,- писала газета.- На правой руке мужчины, выше запястья, красноватый шрам шириной около сантиметра, длиной - около шести. След ножевого ранения или ожога. Рана нанесена не более трех-четырех лет тому назад».

- Ну и любят же приврать,- буркнул адвокат.- Ведь в сообщении милиция, опубликованном в утренних газетах, тоже говорится об этом шраме. Установил это совсем не репортер, а судебный врач.- Снимок же в вечернем выпуске оказался значительно лучше, чем в утренних газетах. Рушинский долго всматривался в лицо мужчины, тело которого было обнаружено при столь необычных обстоятельствах.

В бокс адвоката снова заглянул курьер.

- Пан Францишек, вы читали о трупе, найденном в мешке на дне Вислы?

- Читал и по радио слышал. Еще и по телевизору показывали.

- Его лицо кажется мне знакомым. Не был ли он у меня?

- В суде, наверное, видели. Думается, не раз побывал он на скамье подсудимых. Пан меценат, а к вам еще и дама. И те двое нервничают - полчаса ожидают. Говорят, что им некогда.

- К адвокату всем не терпится. Жалею, что не стал зубным врачом. У тех в приемной тоже полно народу, а вот в кабинет приходится приглашать. Добровольно никто не лезет. Пожалуй, стоит завести бормашину для самых настырных. Ну ладно, Францишек, просите тех двух.

Клиенты пришли с весьма сложным делом. Рушинский и думать забыл о трупе в мешке. Но когда один из посетителей наклонился над столом подписать доверенность и у него чуть завернулся рукав пиджака - внезапная мысль промелькнула в голове адвоката, ведь точно такое движение совсем недавно кто-то проделал у этого же стола. Только у того человека, подписывавшего тогда бумагу, на руке был шрам. Красноватый широкий шрам. И в сообщении милиции говорилось точно о таком же шраме…

Кто же это был? Адвокат чувствовал, что не может сосредоточиться, собраться с мыслями. Ссылаясь на необходимость хорошо обдумать столь серьезное и запутанное дело, он попросил клиентов прийти через неделю. Проводив их, Рушинский принял женщину и еще двух мужчин.

В тот день Метек поставил рекорд по скоростному обслуживанию клиентов, побив при этом свои же собственные «достижения» в этой области. Но вспомнить человека со шрамом на руке и по какому делу тот приходил Рушинский так и не смог. Не помогли при этом два кофе и кое-что покрепче, принятое для освежения памяти.

Среди ночи Рушинский проснулся с прямо-таки абсурдной мыслью. Она была настолько дикой, что напрочь отбила сон у гордости варшавской адвокатуры. Метек вертелся с боку на бок, временами погружаясь в недолгую дрему, но заснуть так и не смог.

Еще не было восьми, а он уже звонил своему приятелю, адвокату из их же конторы, и просил заменить его - допросить свидетелей в повятовом суде города Пруткова, а суд этот находился в… Варшаве, в здании их же нотариальной конторы, стесненной в результате этого до уму непостижимых пределов. Рушинский объяснил свою просьбу неожиданным вызовом в милицию.

Добрый приятель, конечно, не подвел. Правда, он решил, что причиной тому не вызов в милицию, а злое похмелье, но подменить обещал. А у Метека после бессонной ночи действительно раскалывалась голова. Но около девяти он уже входил во дворец Мостовских, где находилось городское управление милиции, и просил дежурного доложить о нем, майору Калиновичу.

- О-о, меценат,- удивился майор, но весьма радушно приветствовал адвоката.- Какие боги привели вас в это здание и чем я могу быть вам полезен? Не новые ли осложнения с делом о наследстве Ярецкого?