Завещание Сталина

Тут писатель позволил себе сомнительную вольность: заговорил о мыслях малоизвестного ему человека, политика и государственного деятеля, соображения которого в тот момент могли быть совершенно иными. (Учтем, что написан этот отрывок в 1979 году, когда был осужден «культ личности Сталина» и много клеветы говорилось в его адрес.)

По мнению Симонова, Маленков «понял сразу, что Сталин вовсе не собирался отказываться от поста Генерального секретаря, что эта просьба, прощупывание отношения пленума к поставленному им вопросу — как, готовы они, сидящие сзади него в президиуме и сидящие впереди него в зале, отпустить его, Сталина, с поста Генерального секретаря, потому что он стар, устал и не может нести еще эту, третью свою обязанность…

И почувствуй Сталин, что там сзади, за его спиной, или впереди, перед его глазами, есть сторонники того, чтобы удовлетворить его просьбу, думаю, первый, кто ответил бы за это головой, был бы Маленков; во что бы это обошлось вообще, трудно себе представить».

Увы, печальными бывают результаты даже искренних попыток писателей, не относящихся к числу крупных мыслителей, думать за выдающихся государственных деятелей! Как говорится, не по Сеньке шапка.

Пожалуй, Маленков, как многие другие, был обескуражен, прежде всего, неожиданностью предложения Сталина. Он просто не знал, что предпринять в такой экстремальной ситуации. Поэтому обратился в зал:

— Товарищи! Мы должны все единогласно и единодушно просить товарища Сталина, нашего вождя и учителя, быть и впредь Генеральным секретарем ЦК КПСС.

Последовали бурные аплодисменты. Сталин:

— На Пленуме ЦК не нужны аплодисменты. Нужно решать вопросы без эмоций, по-деловому. А я прошу освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР. Я уже стар. Бумаг не читаю. Изберите себе другого секретаря.

Встал маршал С. К. Тимошенко и пробасил:

— Товарищ Сталин, народ не поймет этого. Мы все как один избираем вас своим руководителем — Генеральным секретарем ЦК КПСС. Другого решения быть не может.

Все стоя поддержали его слова аплодисментами. Сталин постоял, глядя в зал, потом махнул рукой и сел.

Странно, что «инженер человеческих душ» К. Симонов истолковал этот эпизод как выражение торжества. Или вождь поистине выжил из ума, если решил таким нелепым образом «прощупать отношение Пленума» к поставленному вопросу о его отставке? Ну а если бы его просьбу удовлетворили, он что же, приказал бы покарать всех, кто ее поддержал? Выходит, захотел внести раздор в ряды партии, начать массовые репрессии среди узкого круга участников Пленума? Зачем?! Он же откровенно сказал, что уже стар и может вскоре умереть.

Разумней предположить, что он хотел выяснить, готовы ли новые государственные деятели к самостоятельной работе, к продолжению дела, которому он посвятил всю свою жизнь. Или, возможно, в порыве раздражения он просто пригрозил своей отставкой, чтобы присутствующие поняли, насколько важно то, о чем он говорил. Хотя не исключены и другие предположения. Жаль, что обычно тиражируется самое глупое и подлое.

Против партийной элиты

Некоторые авторы, фантазируя на тему «осень патриарха», пишут, будто Сталин панически боялся смерти. Полная чепуха! Как революционер, да еще и террорист (в молодости), он смерти не боялся. Но, чувствуя ее приближение, беспокоился за судьбу страны.

На Ялтинской конференции в феврале 1945 года он сказал, обращаясь к Рузвельту и Черчиллю: «Пока мы все живы, бояться нечего. Мы не допустим опасных расхождений между нами… Но пройдет десять лет или, может быть, меньше, и мы исчезнем. Придет новое поколение, которое не прошло через все то, что пережили мы, которое на многие вопросы, вероятно, будет смотреть иначе, чем мы».

Как видим, он спокойно и вполне философски относился к своей смерти, даже фактически предсказал ее с удивительной точностью.

С подачи Хрущева принято считать, будто существовал политический кризис, с которым не мог справиться престарелый вождь. Эта легенда понадобилась Никите Сергеевичу для оправдания своих провальных мероприятий после захвата власти. (Аналогично поступили и Горбачев, и Ельцин; любому обанкротившемуся политику хочется свалить свою вину на своего предшественника.) Его мнение пришлось по душе многим авторам. Например, историк Д. Боффа уверенно констатировал «кризис сталинского правительства» (по-видимому, точнее сказать — сталинского правления). Хотя уже в следующем абзаце констатировал:

«После десяти лет международных испытаний, одно другого тяжелее, которые страна победно преодолела, Советский Союз постепенно окреп. Последствия войны и голода отошли в прошлое. Население увеличивалось в результате демографического подъема. Промышленность росла. Из стен высших учебных заведений выходило около 200 тыс. выпускников, в дополнение к которым подготавливалось также примерно 300 тыс. специалистов со средним техническим образованием».