Читаем Завещание Сталина полностью

«Никакой языковой революции, да еще внезапной, не было тогда во Франции. Конечно, за этот период словарный состав французского языка пополнился новыми словами и выражениями, выпало некоторое количество устаревших слов, изменилось смысловое значение некоторых слов, — и только. Но такие изменения ни в какой мере не решают судьбу языка. Главное в языке — его грамматический строй и основной словарный фонд. Но грамматический строй и основной словарный фонд французского языка… продолжают жить и поныне в современном французском языке. Я уже не говорю о том, что для ликвидации существующего языка и построения нового национального языка… нужны столетия».

Эти его соображения не следовало бы вспоминать, если бы не одно обстоятельство. От частного вопроса, относящегося к языкознанию, он перешел к более общему и актуальному:

«Вообще нужно сказать к сведению товарищей, увлекающихся взрывами, что закон перехода от старого качества к новому путем взрыва неприменим не только к истории развития языка, — он не всегда применим также и к другим общественным явлениям базисного или надстроечного порядка». И привел пример: в СССР 8—10 лет осуществлялся переход к социалистическому, колхозному строю. Этот переворот совершался не путем свержения существующей власти, а постепенно. «Это была революция сверху… по инициативе существующей власти при поддержке основных масс крестьянства».

Так-то оно так, да не совсем. О постепенности такого перехода от индивидуального к коллективному сельскому хозяйству можно говорить с большой натяжкой, так же как о поддержке основных крестьянских масс. Сначала была попытка осуществить переход самым настоящим взрывным революционным путем в 2—3 года. Она провалилась из-за противодействия со стороны большинства крестьян. Приходилось применять силу. Вывод: если указы и постановления можно огласить быстро, психологию крестьянина по приказу враз не изменишь.

С тех пор Сталин постоянно охлаждал революционный пыл большевиков, слишком многие из которых не могли перейти к мирному строительству социализма, действуя по-прежнему больше приказами и запугиванием, чем уговорами и разъяснениями.

А может быть, подобных ультрареволюционеров троцкистского толка (Троцкий предлагал превратить Россию в трудовой лагерь с военной дисциплиной) не было среди высокопоставленных коммунистов? Как показали последующие события, они были. Наиболее явно проявил себя в этом качестве Хрущев. Позже новые революции сверху, покончившие с социализмом в нашей стране и расчленившие Советский Союз, учинили Горбачев и Ельцин со своими сообщниками и сторонниками.

Не прошло и двух десятилетий со времени буржуазной революции в нашей стране и установления капиталистических отношений, как явно проявился процесс деградации русского языка. Он не обогатился, а замусорился иностранными словечками и выражениями, разговорная речь стала не только выхолощенной, предельно упрощенной, что можно объяснить ослаблением интеллекта, но и нередко непристойной, изгаженной матерщиной. Это относится и к обыденным разговорам (в частности, среди женщин и при них), и к печатным изданиям, и к театральным подмосткам.

Но все-таки русский язык не отмирает и не перерождается. Он остается в потенции все тем же. У части русских он совсем не изменился. Вопрос лишь в том, как им пользуются большинство русских, а также нацмены и какое к нему отношение в мире. Естественно, с развалом социалистического содружества государств и расчленением СССР престиж русского языка значительно упал. Однако сам он сохраняется и будет жить, пока останутся люди, для которых русская культура родная.

Вот и Сталин, на вопрос, каковы характерные признаки языка, ответил: «Язык относится к числу общественных явлений, действующих за все время существования общества. Он рождается и развивается с рождением и развитием общества. Вне общества нет языка…

Язык есть средство, орудие, при помощи которого люди общаются друг с другом, обмениваются мыслями и добиваются взаимного понимания. Будучи непосредственно связан с мышлением, язык регистрирует и закрепляет в словах и в соединении слов в предложениях результаты работы мышления, успехи познавательной работы человека и, таким образом, делает возможным обмен мыслями в человеческом обществе».


Зачем понадобилась дискуссия?


Перейти на страницу:

Все книги серии Загадка 1937 года

Рядом со Сталиным
Рядом со Сталиным

«Мы, очевидцы подлинной жизни И. В. Сталина, вместе выступаем против так называемых ученых, которые сводят старые счеты или снова переписывают историю в зависимости от погоды. Мы вместе выступаем против всех, кто морочит доверчивых людей сенсационными глупостями. Мы ничего не приукрасили, стараясь показать истинного Сталина… Допустим, тогда наши мнения о нем были одинаковыми от страха пострадать за инакомыслие. Но вот его нет уже много лет. Что теперь может угрожать нам? Выворачивайся в откровенности хоть наизнанку… А наше мнение все равно не изменилось. Вернее, лишь крепло, когда очередной властелин с пафосом произносил свои речи», — пишет А. Рыбин.В книге, представленной вашему вниманию, собраны воспоминания людей, близко знавших И. В. Сталина. Один из них, А. Т. Рыбин, был личным телохранителем вождя с 1931 года и являлся свидетелем многих эпизодов из жизни Сталина на протяжении двадцати лет. Второй, И. А. Бенедиктов, в течение двух десятилетий (с 1938 по 1958 год) занимал ключевые посты в руководстве сельским хозяйством страны и хорошо был знаком с методами и стилем работы тов. Сталина.

Алексей Трофимович Рыбин , Иван Александрович Бенедиктов

Биографии и Мемуары / Документальное
Оболганный Сталин
Оболганный Сталин

Как теперь совершенно понятно, «критика» Сталина была своего рода предварительной артподготовкой для последующего наступления на те или иные позиции социализма. Сталин представлял собой некий громадный утёс, прикрывавший государство, не сокрушив который нельзя было разрушить это государство.Ложь о Сталине преподносилась психологически расчетливо, а потому и действенно. Не зря же лучший гитлеровский пропагандист Й. Геббельс сказал: «Для того чтобы в ложь поверил обыватель, она должна быть чудовищно неправдоподобной, доведённой до абсурда».Вот мы и подошли к главному: как понимали и понимают Сталина после XX съезда КПСС 1956 года. Можно резонно сказать: до XX съезда роль Сталина объясняли только положительно. Но, как ни странно, до того наша страна росла и крепла, а после — наоборот. Случайно ли это?..

Алексей Николаевич Голенков , Гровер Ферр , Юрий Игнатьевич Мухин

Публицистика

Похожие книги