Завещание Сталина

Пожилой таксист, прижимая под мышкой автомат, повёл нас в бетонированный подвал, откуда открылась панорама на дорогу. Вдали отчётливо виднелись машины, два БТРа и группами — люди.

Амбразуры шли по всему периметру фундамента.

Было темновато. Или это мне казалось, всё ещё ошеломлённому поворотом событий?

— Поднимемся на веранду, — послышался голос высокого пожилого человека, который вёл круговое наблюдение, переходя от одной амбразуры к другой. — Светлые люди должны разговаривать там, где достаточно света.

На веранде Мурзин представил меня Алексею Михайловичу Прохорову. Старик выглядел устало, но держал себя в руках.

— Ну, что, друзья? — сказал он, когда мы присели вокруг него на веранде, выходившей в сторону пологого холма. — Всё на свете должно иметь своё завершение, и этого не нужно пугаться. Борьба была — борьба остаётся. Если я сдамся, мне уже не видеть воли, а ваши шансы осложнятся. — Он помолчал. — Не всё было достойно в нашей жизни. Видимо, не всё… Но идеалы остаются и потому надо найти в себе силы для достойного финала…

Я хотел сказать ему, что я был, возможно, свидетелем смерти его сына. Героической в любом случае смерти. Но я понимал, что это неуместно.

— За нами не заржавеет, — хрипло произнёс Мурзин. — Бояться нечего и незачем: мы не чужого ищем, мы своё вызволяем. А победа — впереди!

— Ну, что ж, прощайте, — Алексей Михайлович встал и крепко пожал нам руки. — Россия — это и те, которые живут неприметно и. уходят молча.

— А Петро? — спросил я у Мурзина, когда мы оказались вновь у дверей.

— У него свои счёты. Нам встревать туда не положено…

На улице мы подняли мёртвое тело Цвика. Мурзин — за ноги, я — за руки, перенесли его к асфальту пустынной улицы Розы Люксембург. Не сговариваясь, положили тяжёлое тело на бровке и пошли в направлении городка. Медленно, как после тяжёлой, выматывающей работы. Мы, действительно, очень устали — от переживаний, указывающих на нашу обречённость.

— Ты никого не видел и ни с кем не говорил, кроме этого Петра, — предупредил Мурзин.

Внезапно я услыхал невнятные выкрики впереди и звуки выстрелов позади — один, другой, третий. Я обернулся на дом, где остались Алексей Михайлович и таксист Петро, — над домом поднимался тяжёлый чёрный дым.

— Сгорят, — сказал я Мурзину, испытывая отчаяние. — Что же это творится?

— Сгорят, — кивнул он, словно рассуждая сам с собой. — Либо да, либо нет… Только не плакать, не плакать. Всё ещё только начинается, братишка… Правда должна достаться людям. Ничего нет важнее Правды для обманутого народа…

Приложение

Донос сионистов

ПРЕЗИАЕНТУ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ А.Г. ЛУКАШЕНКО

Уважаемый Александр Григорьевич!

Только чрезвычайные обстоятельства заставляют нас обратиться к вам с этим письмом. Как вы уже, вероятно, знаете, 26 мая 2003 г. в Минске на мемориальном комплексе памяти жертв нацистского геноцида в годы Второй мировой войны был осквернён обелиск, воздвигнутый в 1946 году и являющийся исторической реликвией. Вы помните, конечно же, как два года назад на ваших глазах произошло его второе рождение: мемориал обрёл свой нынешний облик. Торжественное открытие мемориала проходило в вашем присутствии.

То, что произошло сейчас, выходит далеко за рамки обычного, хоть и с расистским оттенком, хулиганства. На сооружения мемориала, олицетворяющего жертвы всего еврейского народа Беларуси в годы оккупации — а это более 800 тысяч человеческих жизней (!), неизвестные нанесли свастику и надписи «Бей жидов» и «Холокост-2003». Нацистские символы на обелиске памяти жертв нацизма… Можно ли придумать пример более циничного глумления над человеческой памятью?! Что же касается угрозы ещё одного Холокоста и даже предсказания его точной даты, то это мы расцениваем как грубую попытку указать евреям на дверь: убирайтесь, пока не поздно, иначе будет хуже! Подобные акты осквернения еврейских святынь случались и раньше. Безнаказанность, как известно, порождает новые преступления. Писатель Э.Скобелев ещё в 1990 году предлагал при решении еврейского вопроса «браться за автоматы».

С горечью приходится констатировать; сегодня, при отсутствии антисемитизма как социальной политики государства, мы наблюдаем бездействие органов юстиции, которые не принимают серьезных мер для борьбы с конкретными антисемитами. Позорное издание книга «Война по законам подлости», признанной во всём мире своеобразной энциклопедией антисемитизма, так и не получило должной оценки со стороны официальных органов государственной власти, а суд признал эту книгу научным (!) изданием. Историческая фальшивка «Протоколы сионских мудрецов» стала в нашей стране научным произведением.