Завещание сталкера

Примерно за пятьдесят метров до сопки, на которой и притаился старатель, ведущий мародеров поднял руку вверх – засек работающий ПДА на дне котлована. С минуту они переговаривались, решая, как поступить, после чего растянулись в линию и пошли вперед – обычная мера предосторожности, на их месте Ван Гог поступил бы так же. Главное было сейчас, чтобы детекторы живых форм на ПДА бандитов не засекли его, схоронившегося в самой гуще колючки, заполонившей всю поверхность сопки. Для того чтобы его не запеленговали тепловые датчики, старатель накрылся с головой спальным мешком, не пропускающим тепло, и смотрел на панораму внизу через узкое отверстие в нем. Двоих огибающих заросли бойцов он снял бы легко, прямо из своего укрытия, вот только потом двое оставшихся спрячутся за растущими у подножия сопки деревьями и так накормят его свинцом, что мало не покажется – укрытие из кустов хуже некуда. Поэтому пока что он просто ждал.

Соваться в заросли колючего кустарника бандиты не стали, мало ли какую опасность таит в себе флора Зоны, растения в ней такие же хищные, как и животные. Поэтому то место, где прятался Ван Гог, они обошли на почтительном расстоянии. Кстати, поначалу Ван Гогу эти кусты тоже не понравились – так и веяло от них злобой, так и норовили уколоть острые и длинные шипы. Но Фонарь возразил, что хищные растения, наоборот, должны выглядеть безобидно и даже привлекательно, иначе к ним никто не подойдет. Отсюда вывод: если растение тебя пугает с первого взгляда, на деле оно безобидно и грозный вид – не что иное, как защитная реакция.

На деле шипы оказались мягкими и вовсе не кололись, кричащая угроза оказалась не больше, чем бутафорией. Ван Гог выяснил это еще до того, как вошел в котловину, и теперь смело укрылся в чащобе, а вот отряд мародеров этого не знал, ренегаты, не теряя времени на разведку пошли за добычей.

Один из бандитов так и остался на восточном склоне, вроде часового, обеспечивающего защиту с тыла. Трое других прошли мимо вжавшегося в землю Ван Гога, после чего он переполз немного к западу, чтобы хорошо видеть этот склон сопки. С одиноким часовым придется разбираться уже после.

Бандиты спустились вниз метров на тридцать и спрятались от предполагаемого противника за большим кустом. Ван Гог слышал их шепот, но слов разобрать не смог. В конце концов один из них сместился чуть в сторону и, примостившись за камнем, начал наводить на Фонаря автомат.

Пришло время действовать.

Ван Гог аккуратно вынул из РГД-5 чеку, выждал две секунды и легким движением руки отправил ее точно в тот куст, за которым прятались бандиты. Один из них успел заметить, что именно шмыгнуло мимо него и застряло в сплетении веток, он даже успел что-то крикнуть, но его голос тут же потонул в грохоте взрыва. Два тела упали замертво, третьего бандита, оглушенного взрывом, Ван Гог добил в упор из автомата, тот даже не успел развернуть в его сторону ствол.

С последним членом банды пришлось повозиться. Поняв, что его товарищи нарвались на засаду и он остался один, бандит отошел к подножию сопки и спрятался за деревом. Ван Гог не имел бы ничего против, если бы тот просто ушел, но четвертый номер уходить не торопился. Похоже, он во что бы то ни стало решил получить свое. «Ну что ж, – подумал Ван Гог, – тебе же хуже».

Бандит был хорошо прикрыт деревом, но совершенно не видел врага. Ракитянский, с точностью до наоборот, был совсем не виден за плотными рядами кустарника, который не мог служить хорошей защитой от пуль. Теперь все зависело от терпения и хитрости, которыми обладали противники, и в этом споре победу одержал более опытный старатель. Спустя десять минут нервы бандита не выдержали и он выглянул из-за своего укрытия, чтобы осмотреться. Этого времени Ван Гогу хватило, чтобы прицелиться и сделать всего лишь один, но очень точный выстрел.

– Вот так-то! – весело сказал Ван Гог; сегодня Зона была щедра на удачу.

Обыскав трупы и не найдя ничего особо ценного – в рюкзак Ван Гога перекочевало только немного продуктов и пара аптечек с антирадиационными препаратами, – старатель направился к товарищу, который зря времени не терял и успел достать одно из «сердец».

– На, держи. – Ван Гог вложил в руки Фонаря две гранаты, экспроприированные у мертвых бандитов. – Патронов для наших пушек у них нет, так что улов небогатый. Иди на склон, карауль, а я второе «сердечко» достану. Если что, кричи.

– Будет сделано! – Фонарь стукнул штиблетами, козырнул и отправился занимать рекомендованные позиции.

«Цирк по тебе плачет, клоун», – усмехнулся Ван Гог и приступил к делу.

– Сколько за них дадут? – спросил Фонарь, когда оба артефакта лежали в контейнерах.

– Дадут много, но мы их продавать не будем.

– Почему?

Ван Гог помолчал, подбирая слова.

– Я даже не знаю, как тебе это объяснить, но… Короче, ты только не смейся. Ты в Зоне не так давно, а я по ней уже третий год сандалии тру и к таким вещам привык относиться серьезно… – Ван Гог в очередной раз замолчал.

– Ну давай, не тяни ты кота за хвост. Говори уже!