Завещание сталкера

Монгол бросил на звук гранату и, не перезаряжаясь, рванул по ступенькам вниз. В отличие от него Алекс успел увидеть, как следом бросились две маленькие плоти, не пытаясь догнать человека, а ища спасения. Раненый кровосос поднялся, а второй, отбросив притихшую плоть, бросился за старателем. Граната взорвалась, рассыпав яркое пламя и клубы дыма, осколки рвали тела зазевавшегося кровососа и мертвой плоти, а Алекс вынырнул из небытия.

Впервые за время пути зарядил дождь. Не гроза, конечно, но и этого хватало, чтобы настроение упало до нуля – в дождь Зона становится еще тоскливей и мрачнее, чем обычно, холодные капли закатываются под капюшон, проникают в складки, отчего кажется, что уже никогда больше не узнаешь, что такое тепло и уют. Сырой ствол автомата холодит руки, в ботинках хлюпает. Идти все труднее, трава становится скользкой и вязкой, на земле остаются весьма заметные следы, а комбинезоны и рюкзаки набирают в весе, скользят. Шелест дождя скрывает от слуха звуки опасности и притупляет внимание, отвлекая на мелочи. Единственный плюс – аномалии: в дождь большинство из них становятся в разы более заметными, чем обычно.

Серый шагал сразу за Крюком, тот периодически останавливался, делал поправку и шел дальше. Шаг за шагом, аномалия за аномалией, вешка за вешкой.

Страшное это место – Зона. Казалось бы, чего проще: идут себе четверо, будто по бульвару. Тропа петляет – вон камень приметный лежит, значит, впереди «карусель», вот на ветке тряпка белая повязана – чего это там? А, «сверхконтактная электропара», одна из самых поганых ловушек. Вроде кочка как кочка – ничего особенного, вторая в четырех метрах и чуть правее, а ты попробуй сунься между ними: так законтачит, что пеплом по ветру полетишь. И ведь ничем себя не выдает. Вот «электросеть», например, завсегда видать, она и не прячется, «пресс» по поникшей траве, да ветвям определить можно. «Печку» и «мясорубку» тоже с опытом замечать начинаешь. Да даже «воронью карусель», если приглядеться, увидеть можно: она пылинки без конца по кругу гоняет. А «электропару» – хрен. Тут только внимательно под ноги надо смотреть.

А там что, в траве? Жижа какая-то, куча черного тряпья в комок сжата. Пусть «компрессионная» аномалия тебе будет пухом, неизвестный старатель. Хотя какой там пух!

Крюк на жертву даже не глянул, видно, не в первый раз видит. Данила сглотнул, Макс глянул мельком и отвернулся. И ведь самое страшное-то, что и шел, поди, не один, а так же, с караваном, тоже по сторонам глядел, вешки отмечал, и вот на тебе, на самой заметной аномалии споткнулся. Хотя, может, и не так все было. Может, он один был – до сих пор еще по Зоне одиночки ходят, хотя караваном-то оно, конечно, удобней. И от мутантов в четыре ствола отбиваться легче, и от людей лихих. Бывает, молодой старатель в одиночку в Зону полезет, по неопытности или, если храбриться начнет, – тут уж никто силой держать не станет, но такие в Зоне долго не живут, в первую-вторую ходку пропадают. Но есть и такие, что годами бобылем территорию топчут, и ничего – при хабаре, и руки-ноги на месте. А может, мародер какой, с дружками добычу не поделил, и они его сюда определили.

В целом дорога по Диким Землям показалась Серому легкой ознакомительной прогулкой, вроде как мастер-класс для новичка от сторожилов Зоны. В руках он с удовольствием держал купленный несколько часов назад «альфовцев» «Абакан» с оптическим прицелом. Новый, еще с запахом смазки. Дану тоже собирались приобрести что-нибудь стоящее на выходе, но сразу за окраиной Чернобыля наткнулись на перебитый караван из пяти человек, с которого сняли несколько мелких артефактов, три видавших виды автомата АКМ-74 и один «Винчестер». Крюк на первом же привале собрал из трех старых АКМ один пригодный для нормальной стрельбы и торжественно вручил его Дану. На него же повесили «винчестер» и собранный с мертвого каравана рюкзак, так что первая радость парня тут же потускнела. У «альфовцев» же для него взяли лишь оптику и подствольный гранатомет, заложив при этом ставшую лишней пятизарядку и мелкие, дешевые артефакты.

Вид на озеро Изумрудное, открывшийся с вершины холма, всегда впечатлял тех, кто видел его впервые. Поверхность воды чисто голубого цвета, над которой медленно кружились белые облака, воронкой сходящие на ее поверхность где-то в центре. Этот танец не прекращался никогда, каждый раз заставляя засматриваться на безумство силы, способной отрывать от неба кусочки белой материи. Серый и Данила так и застыли, открыв рот.