Завещание старого вора

Порой взгляды прохожих были откровенно неприязненными. Петр Кобзарь едва сдерживался, чтобы не поежиться под их тяжестью.

Сделав еще один круг и убедившись в том, что за ним никто не следует, он направился на конспиративную квартиру. Там его уже поджидал майор Рогов и наверняка нервничал. Ведь случиться могло всякое.

Уже подходя к подъезду, Кобзарь вытащил из пачки папиросу, закурил и внимательно осмотрелся по сторонам.

Вдоль дома, шаркая подошвами, двигался дедок лет семидесяти в выцветшей гимнастерке, к которой был прикручен орден Красного Знамени с потрескавшейся эмалью, очевидно, врученный ему еще в Гражданскую. Он был полностью погружен в собственные думы и не обращал никакого внимания на людей, проходивших мимо. Только когда старик подошел к дверям и взялся за металлическую ручку сухой ладонью, Петр увидел в его запавших глазах невысказанную скорбь. Чужим горем его окатило крепенько, отчего ему стало как-то немного не по себе.

Петр Кобзарь ускорил шаг и скрылся в подъезде. Он поднялся на второй этаж, на котором располагалась конспиративная квартира, и дважды коротко нажал на кнопку звонка.

– Кто там? – раздалось за дверью.

– Это я, – негромко произнес Петр.

Английский замок щелкнул два раза, и дверь открылась.

– Проходи.

Петр Кобзарь вошел в квартиру и сразу увидел изрядную усталость на лице Александра Федоровича. Минувшая ночь не прошла для него бесследно.

– Знаешь, я даже домой сегодня не пошел, мало ли чего. Решил тебя здесь подождать. Давай присаживайся, – проговорил майор и показал на тот самый диван с удобными мягкими валиками.

Петр Кобзарь удобно устроился на нем, откинулся на спинку и сказал:

– Устал я.

– Рассказывай!

– Договорились мы встретиться завтра, – заговорил Кобзарь, преодолевая сонливость, которая уже расползалась по его телу, забирая остаток сил.

По собственному опыту он знал, что для восстановления ему нужно совсем немного. Достаточно свернуться калачиком и проспать часок, позабыть обо всем на свете. Потом он будет совершенно свеженький.

– Шаман меня позвал на какое-то плевое дело, как он сам выразился, – проговорил Кобзарь и усмехнулся.

– Даже так! – с невольным удивлением сказал Рогов. – Это на него совсем не похоже. Шаман – очень осторожный бандит. Он никому не доверяет. У него чутье как у матерого зверя. Его не проведешь. И что он собирается делать?

– Сказал, что ювелира какого-то хочет выпотрошить.

– Адрес не назвал?

– Нет.

– Значит, тебя решил к этому делу привлечь, – сказал майор и призадумался.

– Выходит, я ему приглянулся. – Кобзарь улыбнулся.

Александр Федорович нахмурился. Затея Шамана ему не нравилась. От нее тянуло авантюрой и опасностью. Не исключено, конечно, что после ограбления подельники разбегутся в разные стороны безо всяких обязательств друг перед другом, как это часто случается с неустойчивыми шайками. Но дело, предложенное Шаманом, может пойти и по драматическому сценарию. Например, после ограбления ювелира он захочет избавиться от Кобзаря как от ненужного свидетеля.

Это злобный, беспощадный тип, не останавливающийся ни перед чем. Для него убить человека – плевое дело. Не тот случай, чтобы рисковать опытным оперативником.

– Если он тебя зовет, то нужно идти, – заявил майор Рогов. – Однако здесь присутствует одно «но».

– Какое же? – спросил Петр.

– Подстраховать мы тебя не сможем. Шаман – зверь матерый, может почувствовать слежку, тогда все пропало. А взять его нам нужно вместе с бандой. Тебе придется действовать без нас, в одиночку, по своему усмотрению. Если что-нибудь пойдет не так, то немедленно уходи!

– Я все понял, – сказал Петр Кобзарь. – Мне и самому интересно, чем же закончится это приглашение.

– Значит, договорились. Вижу, тебя разморило.

– Есть немного, – согласился Петр. – Целую ночь не спал. А здесь как-то расслабился, вот и потянуло.

– Давай тогда отдохни здесь немного, а я тут своими делами позанимаюсь. Знаешь, я здесь иногда отчеты пишу. Тихо, никто не мешает. Ты думаешь, мы только преступников ловим? У нас отчетность такая же, как в бухгалтерии, а может, даже еще построже.

Петр снял сапоги, растянулся на широком удобном диване и тотчас провалился в вязкую дремоту.

К скверу на Самотечной Петр Кобзарь подошел ровно в час ночи. Место встречи было неуютное, глуховатое. Слабый свет горел лишь в немногих окнах. Улица была пустынной и темной, выглядела вымершей. Сумрачное небо напоминало маскировочную сеть, накинутую на всю Москву.

По мостовой рваной цокающей музыкой застучали лошадиные копыта. Конная милиция. От нее лучше держаться подальше. Петр Кобзарь отступил под крону густого дерева, слился с могучим стволом. Из-за поворота в серые густые сумерки на крепких кряжистых лошадях выехали двое милиционеров. Выглядели они спокойно. Вокруг царила тишина, не раздавалось ни единого шороха.

– Давно стоишь? – спросил вдруг Шаман, нежданно вынырнувший из-за спины Петра.

– Недавно, – спокойно, не дергаясь, ответил тот.

– Так ты готов? Не раздумал?

– Я уже сказал свое слово. У меня нет особого желания от фарта отказываться, – ответил Кобзарь и спросил: – Далеко нам чапать?