Завещание вурдалака

– Дьяволу, черту, Вельзевулу, Воланду… Слов много, а смысл один. Важно, что ваша бабушка это поняла.

– И Матвей, как я догадываюсь, стал ее врагом? – уточнил Павел.

– Сказать, что они открыто враждовали, нельзя. Но втайне…

– В чем это выражалось?

– Например, вашей бабушке неоднократно предлагали сотрудничество спецслужбы. Она иногда соглашалась, иногда нет.

– В этом, мне кажется, нет ничего зазорного, – пожал плечами Ткачев. – На Западе многие так поступают. Если человек обладает сверхспособностями, естественно, что государство стремится использовать его дар в своих интересах.

– Это хорошо, если цели у государства благие, – отозвалась Катя. – А если нет…

– Ее склоняли к доносам на клиентов?

– Это далеко не самое страшное, – усмехнулась девушка. – Анна Карасева умела насылать порчу. Ее пытались заставить устранять очень высокопоставленных персон. Но она отказалась.

– Что ж, достойно уважения, – не удержался от комментария Павел.

– Ее многие уважали, хотя толком никто не знал, куда ее возили по ночам. Думали, что лечить городское руководство. Когда же Карасева заартачилась, там, наверху, обратились к Матвею.

– И он оказался более предприимчивым?

– И насколько! Вероятно, ему не хватало лишь старта, некоего толчка. Скоро Сабуров в такие генералы вышел, что у кого угодно бы дух захватило. Хотя чинов официальных не имел, шитый золотом мундир или там ордена за заслуги не носил. Карасева пыталась по-своему противостоять ему, но куда там. На его стороне стояла огромная государственная машина… В общем, в итоге он натравил кого надо на Карасеву. Ломать ее начали с детей…

– Да, мои родители погибли во время автомобильной аварии…

– Похоже, авария эта была не случайной. Однако, несмотря на горе, Анна Антиповна не сдалась. Тогда Матвей взялся за нее как следует.

«Выходит, именно этому человеку я обязан тем, что остался сиротой и вырос в чужой стране, – подумал Павел и тут же сам себя оборвал: – Вот это да! Как быстро я стал называть Англию чужой страной! А ведь еще не далее как два дня назад… Ладно, проехали. Надо со здешними парадоксами быстрей кончать – и к родным пенатам…»

– Что же произошло потом? – спросил он у Кати.

– Ничего. Карасева бесследно исчезла. Куда – неизвестно. Да ее особенно никто и не искал…

– А Матвей?

– Он еще долго жил в городе. Такой же молодой и холостой.

– Неужели не женился? – не поверил Ткачев. – Вроде мужчины в цене после войны были.

– Мужчины всегда в цене, – обворожительно улыбнулась Катя, и Павел с удовольствием отметил про себя, что зубки у нее ровные, а на щеках, когда она улыбается, появляются очень даже симпатичные ямочки. – Но вы правы. Матвей себе подругу жизни так и не выбрал. Он вообще жил очень уединенно. Детей у него тоже не было, даже от первого брака. И вот тут-то мы и доходим до самого интересного.

– Ого! Еще интереснее, чем было?

– Думаю, да. Матвей взял из детдома приемного ребенка. Не знаю, тоска его заела или он кому-то дар свой темный уже тогда захотел передать… Упорен в этом был, говорят, просто жуть. Все бумаги собрал, все разрешения. Чтобы официально было. Приглядывался к детям долго. Воспитатели рассказывали, придет, сядет в углу – и молча исподлобья наблюдает.

– И кого же он в итоге выбрал?

– Девчонку одну, сироту. Матвей удочерил ее, обучил всему, что знал, и умер.

– Как же он умер? Он же не мог умереть обычной человеческой смертью, вы мне сами только что сказали! – удивился Павел.

– О, это отдельная история, – усмехнулась Катя, поднимаясь со стула и глядя, как Павел расплачивается за обед. – Пошли, на обратном пути расскажу.

Ткачев спрятал бумажник, распахнул перед девушкой дверь и пропустил Катю вперед, не без удовольствия отметив крайне соблазнительные особенности стройной фигурки – тонкую талию, лебединую шею…

– Так вот, Павел, завершая наш экскурс в историю города Глинска, – бодро сказала Катя, шагая по разогретому полуденным солнцем тротуару, – скажу вам, что умер Матвеи очень интересно.

– Я весь внимание.

– Дело в том, что между вашей бабушкой и Матвеем не так все просто было.

– Я понимаю…

– Нет, я о другом. Думаю, у Карасевой было что-то, что Матвей страстно стремился заполучить и ради этого не остановился бы ни перед чем… Нашли же Матвея в лесу – упал в волчью яму, прямо на острые колья, которые торчали на дне. В кармане у него была найдена то ли записка, то ли карта с точным указанием этой волчьей ямы, причем написанная явно не им. Никаких других улик не нашли, потому произошедшее сочли несчастным случаем и дело закрыли.

– И что же в этой смерти странного?

– А то, что записка была написана рукой вашей бабушки, Анны Антиповны Карасевой, и колья на дне этой ямы были сделаны не из дуба или там ольхи, а из осины.

– А это откуда известно?

– Из протокола. А насчет осины – я сама туда ходила. Яма эта там до сих пор есть. Сгнило все, конечно, но кое-какие следы сохранились. Павел присвистнул.

– Так вы хотите сказать…