— Что легче стало? Выговорился да? Напасал всю эту муть в своем интернетовском журнале, и вывесил на всеобщее обозрение? А как на это посмотрят твои друзья, ты подумал?
— Подумал! Они умные, должны понять.
— Да? Должны понять? Ты так считаешь? Умные, не спорю. Но они — живые люди, между прочим.
— И что? А живые люди не понимают, что мне иногда хочется что-то ляпнуть?
— Нет! Ты должен думать, а потом уже писать пост!
— Не надо забывать — я никому ничего не должен.
— Э нет дружок! Ты уже многим тут должен. Ты даже сам не знаешь, скольким!
— Да? Это как?
— Не строй из себя идиота. Хоть перед самим собой. Ты должен думать, и помнить, что некоторые твои действия могут повлиять на настроение других людей. А значит, на принятие ими решений, и на их поступки.
— Ну, знаешь! Если буду думать о том, как мои слова повлияют на чужие поступки..!
— То что?
— Ничего! Мне тогда никакого здоровья не хватит!
— А ты очень печешься о своем здоровье? Чего-то не заметно. Если так, то какого Дьявола ты вообще завел этот дневник откровений? Жил бы как раньше, через придуманных тобою персонажей, тасовал бы их как карты. Когда надо — сдавал, когда не надо — пасовал…
— Надоело.
— Вот! Надоело тебе! Самим собой захотелось побыть. Всякий негатив сливать. А то, что этот негатив ты сливаешь на головы других людей, ты подумал?
— Нет, не подумал. Считал, что тут возможен любой вздор. В пределах уголовно-процессуального права. И все те, кто тут тусуется, выдержат еще и мой бред.
— Ты поступаешь жестоко! Сколько тебя такого кто и когда выдерживал?
— Есть такие люди!
— Да, есть. Твои родственники. Поскольку им некуда уже от тебя деваться.
— Надоел ты мне.
— Что, правда глаза режет?
— Чего тебе от меня надо? Что теперь сделать? Что покаяться должен? Одеть рубище? Власяницу? На коленях проползти?
— Это сейчас никому не нужно, поскольку не интересно. Ты извинись. И может потом, не сразу, тебя простят. Ведь действительно ты поступил-то по-свински.
— Мне очень стыдно.
— Ты — трус и слабак!
— Да, мне это кто-то когда-то уже говорил…
— И еще скажу. Извинись. И попроси прощения.
— А если не простит?
— А если не простит, тебе не завидую. Вот тогда и будешь думать, как с этим жить дальше.
Я извинился перед Ольгой и попросил прощения. Зря я это делал. Она меня не слышала. Или не захотела слышать.
50. Ольга
Я ничего больше не слышала, кроме того, что хотела услышать.
Почему одиночество мешает нам жить? Мне в частности? Почему мы считаем его ответственным за самые непереносимые душевные муки, доставшиеся человеку?
Не знаю. Я не социальный психолог.