Завещение бессмертного

            Насытив свою месть, Диокл оглянулся и, не скрывая слез, прокричал:

- Отец! Все теперь позади! Отныне он сам станет твоим рабом! Твоим слугою… Нет! Гребцом на «Горгоне»! В моем подчинении! Ты же ведь - добрый!..

            - Я давно уже не добрый, сынок! – вздохнув, отозвался Эвбулид. – И, хоть от этого человека пошли все мои беды, заклинаю тебя Небом и Землею. Только не превращайте его в раба. Все, что угодно, только не рабство!..

            Диокл долго-долго смотрел на отца. Наконец, глаза его нехорошо блеснули.

            - Все, что угодно? Ладно, пусть остается свободным квиритом!

            Он прошел к Аспиону и принялся что-то порывисто объяснять ему.

            Капитан знакомо для Эвбулида соединил пальцы рук и одобрительно кивнул Диоклу:

            - Молодец! Это будет очень хорошо! И – справедливо!..

            Не прошло и минуты, как все свободные от матросской работы пираты бросились к побледневшему, но не сделавшему даже шагу назад, Квинту.

            Эвбулид закрыл глаза, думая, что они прямо тут, на месте растерзают его.

            Но те вместо этого, вдруг попадали на колени и стали ползать перед римлянином по палубе, громко крича:

            - Достопочтенный квирит!

            - Прости нас за то, что мы осмелились плыть с тобой на одном корабле!

            - Мы недостойны такой чести!

            - Умоляем тебя, оставь нас!..

            Тем временем, Диокл с помощником спустил трап прямо в открытое море и красноречивым жестом показал на него Квинту.

            Один из пиратов подтолкнул того:

            - Что, благородный квирит, тебе помочь?

            - Прочь! - брезгливо передернул плечом Пропорций и, властно глядя поверх голов пиратов, коротко бросил: - Я - сам.

            Затем он невозмутимо прошел по образовавшемуся перед ним живому коридору к борту и, с гордо поднятой головой спустившись по трапу, навсегда погрузился в высокие волны…

            Эвбулид, в последний раз посмотрев на пустынное море, докончил свой рассказ и снова спросил о жене и дочках.

            На этот раз Диокл не стал изменять тему разговора. Он лишь отвел в сторону взгляд и попросил:

            - Отец! Забудь про Афины!

            - Ты хочешь сказать, что Гедита… - Эвбулид запнулся не в силах вымолвить страшное слово. Но Диокл опередил его:

            - Нет! Мать жива, и она… по-прежнему ждет тебя. И сестры тоже, надеюсь, живы. Правда они давно уже не дома… Но, поверь, лучше тебе не ездить туда… Оставайся со мной!

5

            Эвбулид прищурившись, оторвал взор от закатного моря и оглянулся на город.

            Афины, куда доставил его и сразу же умчался к своим пиратам сын, были как всегда жизнерадостны и многолюдны.

            Франты в вызывающе пестрых одеждах и отделанных серебром полусапогах, щеголи с длинными, аккуратно уложенными волосами, лохматые философы, атлеты с короткими стрижками, инвалиды и путешественники в шляпах, рабы с тяжелыми корзинами различных покупок для своих господ, - казалось, все население города было сейчас на улицах. И большинство из них торопились домой с агоры.

            Дойдя до района Большого водопровода, Эвбулид остановился, чтобы немного перевести дух. Как долго он ждал этого счастливого мига и вот, наконец, он наступил…

            Быстрым шагом он миновал дом позолотчика шлемов Демофонта, не без тревоги отметив, что оттуда не слышен не смолкавший прежде ни днем, ни ночью мелодичный постук молотка.

            После, потом он обо всем поговорит с ним!

            Сейчас главное – Гедита! Скорей к ней! Как там, что там она?

            Однако в родном жилище никого не оказалось.

            Эвбулид вернулся к дому соседа и окликнул его.

            Навстречу ему вышел слепой человек. Эвбулид содрогнулся, узнав в нем Демофонта. Тот тоже признал его по голосу, но затем пробежал быстрыми, уже умелыми пальцами по лицу, приостановился на лбу, где было клеймо, и недоверчиво прошептал:

            - Эвбулид… это ты?

            - Да я, я! – с легкой горечью усмехнулся Эвбулид. - А где Гедита?

            - Где ж ей еще быть, на агоре, в цветочном ряду!

            - Эх, знал бы, сразу пошел бы туда! – огорчился Эвбулид. – Но ничего, я и сейчас ее там найду! Или встречу по дороге домой!..

            - Не надо, стой, Эвбулид, она… - попытался объяснить ему что-то Демофонт, но Эвбулида уже нельзя было остановить.

            Он рванулся на улицу и только услышал позади себя взволнованный голос соседа, которым тот звал на помощь жену.

            Скорее, скорее к ней!..

            Эвбулид шел навстречу сплошному потоку людей, уворачивался, толкался и казался щепкой, каким-то чудом плывущей против течения многоводной реки.

            Он боялся пропустить Гедиту в таком множестве народа, но опасения его были напрасны.

            Его жена еще находилась на опустевшей агоре. Она, уже совершенно одна, стояла в цветочном ряду, на том самом месте, где он когда-то, купив гирлянду, подал щедрую милостыню женщине, у которой погиб муж.

            Эвбулид бросился было к жене, но его сердце вдруг сжалось от того, как она изменилась за это время. Опустившиеся плечи, седые, собранные в небрежный пучок волосы, горькие, почти старческие складки у увядших губ…

            И все-таки это была она, его Гедита.

            Он подошел к ней сбоку, и, тихо позвал:

            - Гедита!..

            Женщина вздрогнула от неожиданности, и, словно видя перед собой запоздалого покупателя, радостно прошептала:

            - Господин, как хорошо, что ты пришел! А то я уже собралась уходить…

            - Гедита, это же я… - растерялся Эвбулид.