Завещение бессмертного

Пропорций рывком соскочил с постели, подбежал к столу и пододвинул к себе тончайший лист дорогого пергамента. Обмакнул тростниковое перо в черные чернила, сделанные из пахучих орешков, и размашисто вывел:

«Пергам. Июньские календы в консульство

 Муция Сцеволы и Кальпурния Пизона Фруги.

Гней Лициний Квинту Пропорцию, в Афины, квартал Мелите, второй дом от горшечной Анархия, по правой стороне. Или в Рим: дом у седьмого столба, считая от храма Кастора и Поллукса".

Здесь в Луции проснулась скаредность купца, и он стал писать мельчайшими буквами, экономя чужой пергамент. Или его преследовала рожденная страхом наивная мысль, что враги — попади это письмо в их руки — не разглядят того, что может погубить его. Во всяком случае, потея от напряжения, он вывел:

"Лициний Пропорцию привет.

Не торопись упрекать табулярия1 в ошибке и осыпать его проклятьями, как это умеешь только ты, дорогой Квинт. Я вполне полагаюсь на твой ум и проницательность и уверен в том, что поймешь по почерку, кто автор этого письма, и сделаешь все как надо. Письмо это я посылаю с верным человеком, которого дал мне,— Луций мгновение подумал и, хитро улыбнувшись, вновь крупно и размашисто написал, — самый преданный и нужный Риму человек, которого я встретил в Пергаме, и услуги которого, я уверен, еще не раз и не два оценит сенат. Итак, дорогой Квинт, как ты уже понял, я нахожусь в Пергаме, который наши соотечественники хотят видеть своей провинцией. Целый год я торчу здесь, а наша цель так и не достигнута. Вся беда в том, что никак не могу попасть на прием к царю Атталу. Единственный человек, кто может помочь в этом, — хорошо известный тебе посол Рима в Пергаме Сервилий Приск. Напомни ему о себе и попроси, чтобы он помог мне попасть во дворец...»

Через час Пропорций закончил писать письмо, свернул его и приложил к воску сердоликовую гемму. Полюбовавшись на четкое изображение приготовившейся к прыжку пантеры, вышел из комнаты. Он спустился по лестнице, миновав приемную Эвдема с сидящими в ней агентами — роскошно и бедно одетыми пергамцами, — и уверенно вошел в кабинет хозяина.

Бровь его недовольно переломилась — он заметил стоящего перед Эвдемом Демарха. Носильщик тоже увидел римлянина и невольно отступил на шаг.

—  Написал? — приветливо спросил Луция Эвдем, не обращая внимания на Демарха. Взяв письмо, пробежал глазами по адресу. — Через час твое письмо уйдет в Афины,— пообещал он.— Ну, а если адресата там не окажется - в Рим!

Луций повернулся, собрался, было, уйти, но Эвдем придержал его за локоть.

—Останься! — предложил он.— Ты можешь услышать здесь немало интересного для себя. Например, о том, что организаторы заговора каждый день меняют место своих встреч, или послушать твоего старого знакомого Демарха. Целый год он следит за самым опасным домом в Пергаме, где живет некий купец Артемидор, и что же ты думаешь: уверяет меня, что там нет ничего опасного! Неужели за целый год заговорщики ни разу не выбрали для своих сборищ эту лавку?

—Дай его на полчаса мне и покажи, как пройти в твои подвалы — обещаю, он все тебе расскажет! — усмехнулся Луций, кивая на Демарха и с удивлением отмечая, что эти слова не произвели на пергамца ни малейшего впечатления.

—Этим от него ничего не добьешься! — покачал головой Эвдем.— Иное дело, что в моих руках — судьба всей его семьи...

— Господин! — задрожав всем телом, воскликнул Демарх.— Ты же обещал...

—  И ты обещал помочь мне! — оборвал пергамца Эвдем.— Больше того, поклялся самой страшной клятвой выдать мне опасных людей, что бывают в этом доме: беглых рабов, купцов, чьи речи насторожат тебя, а еще лучше — самого Аристоника, если он вдруг поведет себя подозрительно!

— Как? — удивился Луций, вспоминая свой разговор с претором. - Он видит Аристоника?

— В том-то все дело! — воскликнул Эвдем.— Полностью положившись на этого Демарха, я доверил ему самый важный для меня дом, а он платит мне за свое спасение черной неблагодарностью. Я человек справедливый и мягкий, может быть, и прощу его. Но боги — боги, которыми ты, Демарх, клялся год назад, — они ведь не простят. Они обрушат самую страшную кару, болезни, беды, несчастья на твоих детей и жену. Этого ты хочешь?

— Что ты, господин, что ты! — с трудом владея собой, вскричал Демарх.

— Значит, ты помнишь свою клятву?

— Конечно, господин...

— И выполнишь ее?

- Да...

— Тогда вот что. Мне стало известно, что в лавке Артемидора сегодня или завтра должны собраться преступники. Даю тебе два дня сроку на то, чтобы ты сообщил мне о подозрительных людях в этом доме!

— Слушаюсь, господин... - чуть слышно пролепетал Демарх, направляясь к выходу.

— Постой! — остановил его Луций. — Подожди меня в коридоре.

— Слушаюсь, господин...

— Впрочем, нет! — поправился римлянин, понимая, что весь его разговор с агентом все равно через несколько минут будет известен хозяину. — Подожди здесь.

Он быстро вышел из коридора, миновал приемную, взошел по лестнице и, порывшись в сундуке, вернулся с кошелем золотых монет.