Завещение бессмертного

— А потому, что этот заказ Филагра нам не выполнить и за месяц. А через месяц ни тебя, ни меня уже не будет в живых... Хоть мне холодно теперь даже у горна, но и я должен хоть  немного дышать свежим воздухом. А ты — и подавно.

Но Сосий ошибался, говоря, что заказ им не выполнить и за месяц.

К вечеру Филагр, напуганный переданной через Протасия угрозой Эвдема сместить всех управляющих, которые вовре­мя не справятся с заказом, снова зашел ка кузницу. Он деловито перебрал еще теплые мечи, пересчитал тяжелые наконечники копий и с яростью закричал на Сосия:

- И это всё, мерзавец?

- Да, господин,— опустил голову кузнец. — Я ведь предупреждал, что мне и раньше не под силу было такое. А уж теперь, когда глаза закрываются сами собой…

- Замолчи! — замахнулся на него Филагр. — Я тебе усну! Эй, Кар!

В кузницу вошел бородатый надсмотрщик. Управляющий протянул ему первый попавшийся под руку меч, выкованный Сосием.

— Следи за этим лентяем, не давай ему спать! А если он начнет дремать,  коли его вот так! — Он кольнул Кара под ребро и перешел к Сосию: — Так! Так! А если этот вздумает спать,— кивнул он в сторону Эвбулида, — то, пока не проснулся, руби ему голову!

Филагр ушел.

Надсмотрщик, вместо того чтобы выполнять наказ управляющего, погрозил мечом кузнецу, потом — кулаком — Эвбулиду. Разморившись в духоте, сел у двери, вытянул ноги

и через минуту громко захрапел.

Проснувшись под утро, он заглянул в корзину, в которой почти не прибавилось наконечников, схватился за голову и, подбежав к Сосию, принялся колоть старика до крови, чтобы Филагр не смог упрекнуть его за плохую работу.

Напрасно кузнец объяснял, что не виноват, и просил пощадить его.

Кар был неумолим.

—Господин! — закричал он, едва только Филагр на рассвете открыл дверь кузницы. — По твоему приказу я колол Сосия всю ночь, но, видят боги, свет не знал большего лентяя! Взгляни на его спину и плечи и убедись в том, что каждое мое слово — правда!

—Значит, ты не можешь не спать? — заглянув в полупустые корзины, бросил бешеный взгляд на Сосия управляющий.

—Не могу, господин,— покорно ответил тот, познав за долгое время рабства всю бессмысленность жаловаться управляющему на надсмотрщика.

—Что же мне с тобой делать? — задумался Филагр.

—Не знаю, господин. Я, как могу, борюсь со сном. Но веки сильнее меня. Они закрываются сами собой, и я словно проваливаюсь куда-то, бью молотом мимо заготовок, порчу их...

—Значит, это веки во всем виноваты? — уточнил Филагр.

—Да, господин...

          - Ну, тогда их сейчас у тебя вообще не будет!

—Что ты хочешь этим сказать? — в испуге попятился кузнец.

—А вот что! Кар, держи нож!

Управляющий протянул карийцу остро заточенный кинжал с рукояткой в виде обвивающей зайца змеи и приказал:

—Отрежь ему веки!

—Как? — замешкался надсмотрщик.

—До бровей!

Кар с готовностью кивнул и тяжелыми шагами приблизился к кузнецу.

—  Господин, прошу тебя… умоляю, пощади, сжалься! — повалился на колени Сосий.— Мне осталось жить какой-нибудь месяц! Я и так уже все потерял в этой жизни... Не лишай же меня еще и света! Лучше убей сразу... Как я без век буду лежать в земле? Песок и глина засыплют мне открытые глаза, и я не смогу увидеть даже Харона! Смилуйся, господин!..

Надсмотрщик, которого слегка смутили мольбы кузнеца, вопросительно посмотрел на управляющего. Но тот был неумолим.

— Режь! — коротко бросил он.

Кар склонился над Сосием. Страшный крик огласил кузницу, резанув Эвбулида по самому  сердцу.

— А ты что стоишь, Афиней? — вывел из оцепенения Эвбулида резкий окрик Филагра.— Промой Сосию раны и засыпь золой! И через полчаса за работу! Учти, если уснешь и ты — Кар проделает с тобой то же самое.

Филагр ушел, не обращая больше внимания на рабов.

Эвбулид склонился над стонущим стариком, не без труда развел ему руки, которыми тот закрывал свое лицо, и, содрогаясь от жалости, стал хлопотать над ним.

Через полчаса Сосий, лицо которого страшно изменилось, а выпученные глаза неотрывно смотрели перед собой, снова взялся за молот.

—  Я всегда знал, что ослепну, и перед смертью ничего не буду видеть, — пожаловался он. — Но никогда не думал, что это будет так ужасно! Глупец, разве может раб строить какие-то планы?!

—  Но ведь ты же видишь! — возразил Эвбулид, стараясь успокоить старика.

—  Пока - да! — простонал Сосий.— Но через несколько часов жар высушит мне глаза — и тогда уже все... навсегда.

Эвбулид порывисто схватил за руку кузнеца и зашептал, кося глаза на зевающего Кара:

—  Давай убьем этого палача и сбежим! Освободим из эргастула Лада, отправимся в Пергам. Там мы найдем моего знакомого купца, он даст денег, и мы наймем для тебя лекаря...

—  Эх, Афиней! — высвобождая руку, вздохнул кузнец. — Я раб! И слишком долго был рабом, чтобы смог поверить в удачный исход побега.

—  Как знаешь...— пробормотал Эвбулид, с ужасом думая о том, что еще два-три года — и он сам станет таким же смирившимся со своей долей рабом. Если, конечно, еще выберется живым из этой проклятой кузницы.