Завет Холкрофта

— Он свихнется, — говорил блондин, держа в руках телефонную трубку в аэропорту Геленикон в Афинах. — Должно быть, он уже в курсе последних событий. Этот удар будет трудно перенести. Он, должно быть, в растерянности. Передай нашему человеку в Париже, чтобы не оставлял его последующие двадцать четыре часа. Нельзя позволить ему вернуться в Америку.

— Он и не вернется, — ответила Гретхен Бомонт, находясь за тысячу миль от собеседника.

— Неизвестно. Психологические стрессы — вещь серьезная, а наш герой и так болезненно неуравновешен. Но к счастью, он поддается руководству. Он с нетерпением ждет меня, чтобы, наконец, услышать ответы на бесчисленное множество загадок, терзающих его. Но все должно произойти постепенно. Пусть сначала едет в Берлин. На день или два. К Кесслеру.

— Может, подключить его мать? Она могла бы помочь.

— Ни в коем случае. Это очень опасно.

— Тогда каким образом ты внушишь ему мысль о поездке в Берлин? — спросила Гретхен, будучи сама в Англии.

— Не я, — ответил Джон Теннисон. — Постараюсь убедить нашу сестру подтолкнуть его к этому решению. Она, безусловно, попытается связаться со мной.

— Будь осторожен с ней, Джон.

— Постараюсь.

* * *

Холкрофт прогуливался по набережной Сены, не замечая холодного порывистого ветра, что дул с реки. Еще час назад он был полон сил и уверенности в себе, а сейчас опять растерян и подавлен. Необходимо собраться и снова четко и беспристрастно оценить все обстоятельства дела. Час назад он был убежден, что единственный человек, на которого можно рассчитывать, — брат Хелден. Теперь это уже казалось сомнительным. Потерявший управление автомобиль на нью-йоркской улице, унесший жизнь любимого человека, бывшего Ноэлю единственной опорой, очень уж походил на поезд, необъяснимо сошедший с рельсов в лондонском метро. И в том и в другом случае — весьма странный несчастный случай, а скорее всего, казнь, приведенная в исполнение.МИ-5... Дэвид Майлз, полицейское управление, Нью-Йорк...

Встреча с Теннисоном уже не казалось ответом на эти и многие другие вопросы; вновь возникла тень Тинаму.

Однажды придет человек и расскажет о странном договоре...Теннисон ждал этого человека, но теперь нет никакой уверенности, что причина осталась прежней. Может, он продал договор за более высокую цену. И если это действительно так, то он так же в ответе за смерть Ричарда Холкрофта, как и человек за рулем злосчастной машины. Если все так, Теннисон живым не уйдет. Сын отомстит за отца, искупит свою вину.

Ноэль остановился, облокотился о бетонный барьер на набережной, ужасаясь своим мыслям. Фактически, он готовил себя на роль убийцы. Завет его, как оказывалось, имел цену куда более страшную, чем он мог себе представить.

Он бросит в лицо Теннисону бесспорные факты и будет пристально следить за реакцией сына Вильгельма фон Тибольта. И тогда он сразу поймет, где ложь, а где правда. Господь Бог не оставит его, надеялся Холкрофт.

Спокойно. Сознание Ноэля прояснялось. Каждый шаг, каждое движение должно быть тщательно обдумано и выверено. И осторожность при этом не должна мешать делу, тормозить развитие событий.

Прежде всего, теперь он не может свободно передвигаться, действия его скованы. Самое страшное из возможных предупреждений он уже получил — убийство близкого человека. Предупреждение это повлекло за собой страх и ярость, но было принято. Страх сделает его предельно осторожным, а ярость придаст мужества. Выбора не было — вперед!

Далее, его мать. Что же сказать ей, чтобы не вызвать подозрений? Как бы то ни было, она должна поверить ему. Если только на мгновение она представит, что смерть мужа — работа человека, порожденного Третьим рейхом, то в бешенстве поднимет свой голос, включится в борьбу. И первый шаг ее в этой борьбе станет последним. Это очевидно. Что же придумать, чтобы все выглядело правдоподобно?

Ноэль двинулся дальше, ничего не видя перед собой. И тут же столкнулся с невысоким мужчиной, идущим навстречу уткнувшись в газету.

— Простите, мсье, — извинился Ноэль. Француз пожал плечами и приветливо улыбнулся:

— Ничего.