Завет (СИ)

Некоторое время ничего не происходило. Потом дверь открылась, образовав щель, в которую можно было с трудом протиснуться.

– Правила знаете? – спросил громадный орк.

За сваленными в кучи коробками затаились остальные вышибалы, которые не спешили показываться на глаза.

– Знаем, – ответил Бео. – Не в первый раз тут.

– Тогда без глупостей.

Орк похлопал по стволу стоящего у стены дробовика.

– Как скажешь, друг.

Сумрачный коридор вывел их к очередной двери.

– И какие тут правила? – спросил Каин.

– Как и везде. Сидеть в одном баре дольше часа – дурной тон. Чем больше притонов с пиханой пальцем колбасой успеешь обойти – тем лучше. Это сулит счастье и прочие благости.

– И всё?

– Нет, конечно. Первое и самое главное – не трогай пушку, пока я не скажу.

– Они нас даже обыскивать не стали.

– Там столько вооружённых горилл, что ты просто не успеешь вытащить ствол. И помни, что в этом мире единственный порок – это тупость. Единственный и фатальный.

Бео толкнул дверь и проскользнул внутрь. Обстановка походила на модные руинные бары. Часть посетителей расположилась на распиленных надвое ржавых ваннах или криво склеенных табуретах. В центре помещения стоял разваливающийся каменный колодец с деревянной крышкой, под потолком болтались повешенные готичные куклы и ржавые светильники.

Вошедший следом Каин громко хлопнул дверью. На пол посыпалась штукатурка. Мощно сложенный бородатый бармен убрал бокал и положил похожие на окорока руки на стойку.

– Вы гляньте, кто явился! Решил вернуться к старой жизни, Бео?

– Не сегодня, – ответил пикси, забираясь на высокий табурет.

Бармен покосился на Каина.

– Он со мной, – пояснил Бео.

– Прости, брат, крови нет. Бар для гомиков…

– Я знаю, дальше по улице, за углом.

– Да ты, смотрю, прошаренный. Как обычно, Бео?

– Пожалуй.

– Шакшуку[2] возьмёшь?

– Нет.

Бармен начал готовить сложный коктейль. Закончив, он поджёг его и катнул бокал по стойке.

– Смотрю, вы обстановку своего бомжатника обновили, – заметил Бео.

– Не всё же время смотреть на срань, доставшуюся нам в наследство от коммунистов. Если настало время великих перемен, то глупо сопротивляться.

– Помнится, здесь ещё музыканты были.

– Все выступления теперь по средам и субботам. Ты за этим пришёл, по музыке соскучился?

– Мне нужно с Мамашей поговорить, – ответил Бео, задув ядовито-зелёное пламя.

– Не думаю, что она будет рада тебя видеть.

– Я попробую её переубедить.

– С ней Младший, так что…

Бео скривился и отставил бокал.

– Да, это сильно усложняет дело. Но разговор серьёзный, заднего включать не буду.

– С возрастом Мамаша стала слегка повёрнута на контроле, никуда его не отпускает от себя. А то опять накосорезит, а ей разгребать.

– Всё правильно делает. Отпусти такого, и его резиновыми дилдаками отмудохают в ближайшей подворотне.

Бармен хохотнул.

– Так что, устроишь нам встречу? – спросил Бео.

– Ждите здесь, – ответил бармен и отошёл, доставая мобильник.

Его место тут же занял мрачный бритоголовый дроу.

– Давно здесь? – спросил у него пикси.

Дроу не ответил. Бео не стал настаивать и попробовал коктейль.

– Всё тот же вкус, – сказал он и сделал ещё один глоток. – Хоть что-то в этом мире остаётся неизменным.

– Когда ты был тут в последний раз? – спросил Каин.

– Вспомнить бы ещё… пожалуй, лет десять назад, как раз после развода. Хреново тогда было, решил нажраться как следует.

– И тебя до сих пор помнят?

– Меня вообще сложно забыть.

Вернулся бармен.

– Пошли, Мамаша примет вас.

Бео и Каин последовали за ним. Они шли по длинному тёмному коридору в сопровождении двух вооружённых громил.

– Говорить буду я, – шепнул Бео. – А ты молчи и выгляди как суровый наёмник. И внимательно следи за окружением, держа руку в кармане. Только куртку сперва застегни.

Их отконвоировали в богато обставленный кабинет. Вдоль стен разместились атласные диваны, стены увешаны картинами, а в углах стояли скульптуры. Огромные витражные окна отбрасывали разноцветные блики на роскошный ковёр. Со стен неодобрительно взирали многочисленные портреты других пикси – видимо, предыдущие поколения преступной семейки. В камине уютно потрескивали эвкалиптовые дрова.

– Бео Ракоши. Не думала, что увижу тебя когда-нибудь.

За столом сидела пожилая пикси, одетая в деловой костюм. Белые волосы она собрала в высокую причёску, вышедшую из моды ещё полвека назад. На лацкане жакета поблёскивала рубиновая брошь в серебряной оправе.

– По крайней мере, живым, – добавила Мамаша Ди. – Но ты не перестаёшь меня удивлять.

– Я тоже рад тебя видеть, Мамаша.

На одном из диванов развалился Младший, который злобно уставился на визитёров. В отличие от своей консервативной матери, он предпочитал носить блестящие костюмы и яркие галстуки с аляповатыми рисунками. Беспокойно барабанящие по подлокотнику пальцы были унизаны массивными золотыми перстнями. Тёмные волосы он зализывал назад с прямо-таки маниакальной тщательностью, отчего они казались нарисованными.

– Располагайтесь, – сказала Мамаша Ди, указав на приготовленные стулья.

Бео сразу же залез на стул. Каин остался стоять. Мамаша Ди перевела на него взгляд.

– Тебе предложили сесть, вампир. Не заставляй меня повторять.