Завет стали

Зима окончательно установила жестокую власть над Быстромечием, и через неделю после разговора с Фэйном Синдер обнаружил себя сидящим за столом в комнате под названием «Скудоумие». Это было одно из двух мест в «Украшенных Сталью», полностью принадлежавших кадетам. Первым была «Наковальня» – большой тренировочный зал, расположенный в передней части здания, где они боролись, когда погода не позволяла работать на улице.

«Скудоумие» же было местом, где они что-нибудь мастерили. Это была тесная комнатушка, обладающая жизнерадостностью тюремной камеры. В ней стояло несколько длинных столов и лавок, занимавших почти все пространство. Все они были изрыты ямками, изношены и испачканы. Вдобавок ко всему, в воздухе витала еще и смесь едких запахов: воняло маслом, металлом и кожей.

Синдер работал в «Скудоумии» с несколькими другими кадетами: Дорром Корном, Мирком Бассангом и Гораном Грехмиром. Сегодня им дали увольнительную, но Боунс и Сэш решили продолжить тренировки. Из-за снега эти двое состязались в «Наковальне» под неусыпным взором мастера Лирида. Звуки их тренировки разносились по всему дому. Синдер бы присоединился к ним, но он устал до чертиков. Его слабое тело медленно крепло, но даже после всех стараний к концу недели, к выходным, у него не оставалось никаких сил.

Он мог бы поднажать, но где-то внутри осторожный голос предостерегал его от переутомления. Это мнение совпадало со строгим наказом мастера Лирида, который также велел Синдеру давать телу время отдохнуть и расслабиться, восстановиться и усвоить то, чему оно научилось за неделю.

В результате он торчал в «Скудоумии», сидя и таращась на старый кусок кожи, который намеревался превратить в мешочек для монет. Вместо этого творение напоминало ему какую-то опухоль.

Синдер со стоном отвращения отодвинул от себя кожу. У него не было ни таланта работать с ней, ни желания развить его.

– Пустое расточительство, – сказал он, досадливо хмурясь.

Рядом с ним Дорр Корн, старший кадет, сосредоточил свое внимание на часах. Очевидно, он решил, как и Фэйн, создавать часы, и счастливо напевал себе под нос. Услышав жалобы, он прервал пение и, подняв голову, посмотрел на Синдера.

– Ты слишком усердствуешь над тем, что тебе не нравится. Займись чем-нибудь другим. – Он указал на шкаф. – Посмотри там. Там куча материалов, которые могут понравиться тебе больше.

Это казалось лучшей идеей, нежели возиться с дурацкой кожей. Синдер поднялся.

– Ну и раз ты все равно уже встал, сгоняй на кухню и принеси мне поесть, – сказал Дорр, дружелюбно улыбаясь, явно в шутку. Старший кадет был в целом счастливым человеком, и Синдеру он нравился.

– С чего бы? – спросил Синдер. Он остановил взгляд на животе Дорра и убедился, что старший заметил. Живот Дорра едва заметно, но все же выпирал. – К тому же, похоже, ты и так немало съел.

Дорр рассмеялся, поглаживая себя по животу.

– Это всего лишь подкладка, защищающая мои потроха. Она вовсе не делает меня медленнее. А теперь тащи. Это указано в твоем контракте.

– Сам тащи.

– Не-не-не. Новички должны таскать нам еду, – сказал Горан. Из-за того, что он странно шепелявил, слова было трудно разобрать.

– Ага, братишка, – добавил Мирк. – Тащи еду, пока я не втащил тебе сапогом по почкам.

Синдер показал парням грубый жест, заставивший их рассмеяться. Пока они хихикали, он подошел к шкафу, высокому и узкому, занимавшему большую часть угла и высотой почти достигавшему трехметрового потолка.

Он открыл двери шкафа и внимательно рассмотрел то, что находилось внутри: кучу бесполезных запасов. Груду погнутого металла, лоскуты кожи, кусочки дерева, широкие отрезы парусины, цветные нитки и веревочки и множество незаконченных работ, таких как лошадиные подковы, картины и даже одежда. Очевидно, один из кадетов, нынешних или прошлых, попробовал себя в качестве портного.

Однако там не было ничего, что бы его заинтересовало. Синдер продолжил искать, отодвигая в сторону все больше и больше предметов. Наконец, в дальнем углу он увидел кое-что, что разожгло в нем интерес: деревянный футляр. Форма показалась ему знакомой. Он выглядел так, как будто в нем хранился музыкальный инструмент. Сердце Синдера забилось быстрее, как будто он находился в тренировочном дворе.

Он очистил футляр от мусора, засоряющего шкаф. Крышка была закрыта на две защелки, и Синдер их отстегнул. Он медленно поднял крышку, и его охватило чувство, будто он вот-вот разгадает одну из величайших загадок жизни. Внутри на мягкой красной ткани покоился музыкальный инструмент.

Синдер одобрительно присвистнул. Он был прекрасен.

Мандолина.