Завет

Браво метнулся направо, налево, пытаясь сбить их с толку, но они неумолимо приближались. Бросив взгляд через плечо, он понял, почему: с другой стороны к дверям бежал Калиф в одеждах имама, снова что-то крича, но Браво не стал прислушивался. Он не даст себя одурачить. Нужно сосредоточиться на главном. Он обязан выжить, а сейчас это означало одно: вырваться из западни.

Огибать деревянную скамью не было времени, и Браво прыгнул через нее, но в последний момент зацепился носком ботинка за спинку. Извернувшись, он тяжело приземлился на ноги, запнулся, потеряв несколько драгоценных мгновений. Один из его преследователей, воспользовавшись этой заминкой, живой ракетой взвился в воздух и ударил Браво по пояснице. Браво упал на колени. Бородач потянулся вперед, намереваясь схватить его. Браво выкинул назад локоть и ударил противника по переносице. Брызнула кровь, бородач разжал пальцы, и Браво вскочил на ноги.

К нему подскочил Калиф, что-то крича, но Браво молча заехал ему кулаком в солнечное сплетение. Турок охнул и согнулся пополам. Браво перепрыгнул прямо через него и помчался дальше. Он миновал обрамлявшие вход колонны-близнецы, выскочил из дверей на лестницу и сбежал вниз по ступеням.

Оказавшись на свободе, окруженный синевато-серыми сумерками, он смешался с толпой и почти сразу же перестал ориентироваться в пространстве. Он позволил людскому потоку увлечь его прочь от мечети, словно балласт, сброшенный с корабля. Сейчас его не интересовало, куда именно он движется, главное — прочь от врагов. Плывя по течению, Браво смотрел на окружавшие его яркие краски, вдыхал запахи специй, крепкого кофе, опасений и тревог. День подходил к концу, люди вспоминали сегодняшние маленькие удачи и будничные поражения. Перекликающиеся ритмы нескольких языков и местного уличного жаргона врывались в уши боем ритуальных барабанов.

Блаженное ощущение затерянности в толпе быстро прошло, утекло песком между пальцев. Браво увидел невдалеке одного из бородатых преследователей, чуть дальше — второго. Тот зажимал перепачканным рукавом рубашки сломанный нос, пытаясь остановить кровь.

Заметили они его или еще нет? Этого Браво не знал, но двигались преследователи в верном направлении. Он резко свернул направо, выбрался из плотного потока людей. Конечно, несколько мгновений он был на виду, но ради того, чтобы оторваться от погони, стоило рискнуть.

Он шел теперь по узкой боковой улочке, подлаживаясь под темп прохожих, стараясь не сорваться на бег и шагать более или менее размеренно. Непростая задача, учитывая, что сердце у него колотилось как бешеное и в крови бурлил адреналин. Беспокойно оглянувшись, Браво увидел, как те двое вынырнули из толпы, точно акулы из морских волн, и безошибочно свернули на нужную улицу.

Браво шмыгнул в грязный темный переулок, где воняло тухлыми отбросами и креозотом. Залаяли, почуяв чужака, собаки. Браво увидел уставившуюся на него треугольную морду одной из них; подумав немного, дворняжка снова зашлась лаем.

Он упорно двигался вперед, мысленно приказывая себе не останавливаться, несмотря на терзавшие его сомнения в правильности выбранного маршрута. Ни магазинов, ни гостеприимных дверей, за которыми он мог бы искать спасения… Оглянувшись, он увидел, как скользнули в переулок темные тени, и тлеющие в груди угли страха взметнулись ярким пламенем. Это они! Браво услышал торопливые шаги. Кто же еще, как не его преследователи?!

Он споткнулся, удержал равновесие и ринулся вперед. Дальше улица круто поворачивала — ни дать ни взять спина сгорбленной старухи. Пробежав еще несколько метров, Браво остановился, как вкопанный. Прямо перед ним стоял Адем Калиф.

— Это может быть опасно, Камилла, — предупредила Дженни, когда они приблизились к дому Картли. — Скорее всего, до него уже дошел слух о том, что это якобы я убила отца Мосто.

— В этом случае ты можешь сказать ему, что священник был предателем, — невозмутимо сказала Камилла, — чтобы оправдать себя.

— Что? Незаслуженно очернить святого отца?

— Мы должны найти Браво, — ответила Камилла. — Если для этого потребуется солгать твоему знакомому насчет священника… думаю, не стоит даже раздумывать.

Она была абсолютно уверена в своей правоте и предельно откровенна. Сквозящая во всех поступках этой женщины стальная воля напомнила Дженни об Арханджеле.

— Можно подумать, отцу Мосто не все равно, — прибавила Камилла. — Он же мертв.

— Картли может не поверить мне.

— Поверит, если ты преподнесешь ему это должным образом. — Камилла подняла руку и легонько пробежала пальцами по волосам Дженни. — Я верю в тебя, Дженни. — Она улыбнулась. — Не тревожься. Какую бы историю ты ни рассказала, я поддержу тебя.

Дженни повернулась лицом к двери и постучала особенным образом, словно набивая сообщение морзянкой. Камилла автоматически взяла это на заметку, продолжая размышлять о том, как это все-таки забавно — изображать чувства перед людьми, которыми манипулируешь. Искусственные эмоции, причесанные, приглаженные. Они не могли запустить в твою плоть когтистые лапы, не могли причинить боль…