Заветное место

Взяла маленькую теплую ладошку Сабины в свою руку в надежде, что тактильный контакт придаст нам храбрости. Выйдя из комнаты, мы крадучись поспешили ускользнуть из дома. Я слышала храп Суреша, и это меня немного успокоило.

Не знаю, чем муж занимался на работе, но точно чем-то нехорошим. Иногда он приводил в наш дом друзей, и их смех раздавался до поздней ночи. А бывало, что он вообще не приходил домой. Неизвестно, какой он выкинет сюрприз, и поэтому подходящий для побега момент пришлось ждать так долго.

Спускаясь вниз, я считала ступени. Седьмая скрипела, и, вполне возможно, этот звук выдал бы нас в ночной тишине, поэтому мы должны были осторожно переступить через ступеньку. Сабина была очень легкой для восьмилетней девочки, и хотя я тоже миниатюрная, но я с легкостью перенесла ее через ступеньку. У дочери было такое серьезное, встревоженное лицо. Она дрожала у меня в руках, и я ее крепко обнимала.

Мы прошли по коридору к входной двери. Я сняла с вешалки пальто, надела его и покрыла голову шарфом. Что бы я сделала, если бы сейчас вдруг появился Суреш? Хватило бы мне решимости вырваться на свободу? Или я смиренно вернулась бы к нему, несмотря на клятву? Если бы он нас увидел, то сразу догадался бы, что мы бежим. Удираем от него и его кулаков. Когда он нападет на меня, что, несомненно, случится, смогу ли я отбиться? Или на этот раз муж решит, что меня следует наконец убить? Меня трясло от одной этой мысли. Что тогда будет с моей дорогой Сабиной?

Вглядываясь во встревоженное лицо дочки, я поняла, что должна это сделать. Если не для себя, то ради нее. Должна стать примером для нее, самой лучшей матерью, чтобы моя дочь выросла сильной, счастливой и независимой. Не такой, как я.

Рюкзак у меня в руках, и я осознаю, что переступаю порог этого дома в таком же материальном положении, в каком приехала из Шри-Ланки много лет назад, чтобы впервые встретиться со своим будущим мужем. С той лишь разницей, что теперь я опустошена и раздавлена. Сколько тогда во мне было надежды! Нужно заглянуть глубоко внутрь себя и попытаться вновь отыскать это чувство.

Открыла замок входной двери — на прошлой неделе мне удалось тайно смазать его маслом, чтобы он не щелкнул и не выдал нас.

— Готова? — прошептала я Сабине.

Она кивнула, и мы сделали шаг в темноту.

Глава 2

Стоя рядом с Сабиной, я оглянулась на дом: безликий и ничем не отличающийся от дюжины других зданий на нашей улице. Ничто не делало его родным: не было ни названия, ни красивых цветов в саду — холодный и пустой, как и его обитатели.

Я взяла Сабину за руку, и мы быстро пошли прочь.

— Мы должны идти быстро, — сказала я ей, — сможешь?

Она кивнула.

Обычно я не перехожу дорогу по подземным переходам, особенно когда темно: всем известно, что они становятся убежищем для грабителей и наркоманов. Но меня не выпускали из дома по ночам столько лет, что свобода рисковать собой и дочерью странным образом вскружила мне голову. Рэдвейс — самый быстрый и прямой путь к автобусной станции, откуда мы можем уехать, скрыться, а я не могу позволить себе потеряться.

Мы жили не в лучшем районе Милтон-Кинса. Наш дом стоял в самом центре города, и, судя по всему, это место знавало гораздо лучшие времена. Но теперь я даже рада оказаться здесь: отсюда не больше часа пути до автобусной станции, где мы купим билет и уедем из города. Железнодорожный вокзал далеко, на другом конце Милтон-Кинса, и пришлось бы заказывать такси, а я не могла рисковать. Слишком многие друзья Суреша водят такси, он сразу узнает о моем бегстве. Лучше полагаться только на себя.

— Все в порядке, детка? — повернулась я к Сабине. В ночном воздухе видно мое дыхание — маленькое облачко пара.

Она снова кивнула.

Я бы отдала что угодно, лишь бы просто услышать ее жалобу. Если бы она сетовала, что мы слишком быстро идем, или что она замерзла, или спросила бы, куда мы направляемся, я была бы счастлива. Если бы.

На протяжении долгих месяцев я воровала из бумажника мужа деньги — так часто, как только могла. Понемногу, чтобы он не заметил, — по пять, по десять фунтов. Я прятала их в старой жестянке в глубине гардероба, под стопкой полотенец, которыми мы пользуемся редко. И вот наконец я вырвалась из этого дома, и у меня есть восемьсот фунтов. Они лежат на дне рюкзака, аккуратно скрученные и замотанные резинками рулончики по сто фунтов.

Мы продолжили путь в темноте. По решению городского совета фонари ночью выключены, и дорога занимает больше времени, чем я ожидала, — ведь я не уверена, правильно ли мы идем. Мы с Сабиной повернули не туда, и прошло около четверти часа, прежде чем я увидела указатель и сообразила, что мы идем в противоположную сторону. Пришлось возвратиться. Небо начало светлеть, а я отчаиваться, когда вдали появилось здание автовокзала. Я услышала тихие отзвуки движения на трассе М1, пролегающей за зданием: музыка для моих ушей.

— Еще немного, Сабина — подгоняла я ее, — мы почти пришли.