Заветное желание (СИ)

— Нельзя было просто спросить… — вполголоса буркнул Ростислав, у которого все плыло перед глазами.

Он потряс головой, разгоняя дурноту, потом осмотрелся и поднял с пола меч, который выронил в беспамятстве.

— Знаешь, если тебя так интересует этот вопрос…

— Какой?

— Ты же знаком с Шаллагартой и Эаллойенумом? — спросил султан, и Ростислав кивнул, — Так вот, они никогда не смогут воссоединиться. Скорее всего, они впоследствии выберут путь смертных…

— Я не понимаю.

— Они отрекутся от стихий и станут обычными детьми. Потом — взрослыми. Потом они умрут. Но всю жизнь будут вместе. Краткий миг на фоне вечности.

— Это же будет их выбор, не так ли?

— Да, и я ничего не имею против, даже если бы мое мнение было хоть в малейшей степени решающим.

— А разве не султан повелитель элементалов Воздуха? — удивился юноша, — У меня создалось именно такое впечатление…

— Вы, смертные, все привыкли мерить по своим стандартам… Султан джиннов, эмир ифритов, подгорный король д'дао, царь морей маридов… Все это ярлыки смертных, которые повторяют несознательные элементалы. У нас нет правителей, есть только могущественные духи, рядом с которыми быть почетно и безопасно.

— Безопасно от кого?

— Хотя бы от магов, — султан улыбнулся, — Никто из смертных не одолеет султана джиннов.

— Благодарю тебя, султан, — Ростислав поклонился, — Я могу лететь?

— Благодари своих родителей, смертный, за то, что воспитали тебя таким, какой ты есть, — отозвался султан, — Вылети из дворца и вставай на Небесную Тропу. Тебя выпустят.

Ростислав расправил крылья и взлетел. Он пронесся по коридору, мимо толпы любопытных сильфов, которые прыснули во все стороны, едва Ростислав приблизился.

Парень улыбнулся и вылетел в небо.

— Привет, — сказали рядом.

Ростислав повернул туда голову и увидел Эаллойенума.

— Здравствуй, — ответил он, — А где Шаллагарта?

— Она дома… — сильф прикрыл глаза, — Она не может долго жить вне своей Плоскости, она попросту погибнет от голода, погаснет…

— Понимаю, — Ростислав завис на месте, даже не работая крыльями. В Воздушной Плоскости невозможно было упасть.

— Я хотел предупредить тебя, — сказал сильф, — в Каеноре все уже давно думают, что ты погиб…

— Что?! — опешил юноша, — Что значит «давно»?

— Ты был в нейтральной Плоскости Астрала, — сказал сильф

«Вот уж воистину плоскость» — мелькнула мысль у Короткова.

— И что? — спросил он.

— Архидемон, уходя, невольно отбросил тебя из основного потока времени остаточным импульсом перехода, и в Каеноре успело пройти почти пятьдесят дней, — сказал мальчишка, — Ты, наверное, слышал, что время в Астрале часто идет медленнее…

— Да, слышал… — Ростислав словно очнулся, — Я должен лететь немедленно!

— Конечно, — кивнул Эаллойенум, — Пусть тебе сопутствует удача.

— До встречи, Эай, — сказал Коротков и, активно заработав крыльями, понесся вперед, на ходу подготавливая заклинание Небесной Тропы.

«В Радужный», — билась мысль, — «Немедленно!.. Я могу опоздать…»

Небесная Тропа открылась легко, словно ждала Избранника. Коридор из сияющих голубых и серебряных огней закрутился в фантасмагорическом танце, и Избранник понесся вперед с умопомрачительной скоростью.

«Я лечу…» — подумал Ростислав, выставив перед собой руки и расправив крылья, — «Я лечу… домой!..»

Глава 35

Архимаг Лоарин смотрел на прибывающие в гавань Радужного Города корабли шуолов. Поток беженцев не прекращался ни днем, ни ночью, и едва солнце опускалось в Великую Бездну, как можно было разглядеть багровое зарево на горизонте — горел остров Алашом. Армии Аргаррона уничтожали все на своем пути. С рассветом зарево пропадало, но был виден черный дым пожаров.

Архидемон призвал орды демонов и нежити, а армии Алашома и Радужного были истощены битвой со смертными. У их противников был Аргаррон, в которого свято верили все оставшиеся смертные, а дух армий Света был, казалось, навсегда подорван гибелью Избранника.

Хвала Ауррину, шуолы заранее подготовились и к такому повороту событий, и успели вывезти всех граждан, за исключением оставшихся войск, которые остались прикрывать отход. Бескрылые солдаты шуолов понимали, что обречены, но все равно шли в бой на орды Аргаррона. Пока армия Тьмы была занята ими, их семьи имели время, чтобы улететь в безопасное место.

«Помоги нам, Ауррин», — мысленно взмолился Архимаг, — «Пошли мне знак…»

Сзади подошла Лия и встала рядом. Ворожея была в ритуальных одеждах, видимо, недавно вернулась из храма, где вместе с кводом набиралась сил.

— Дочь моя, — Лоарин обнял девушку крылом, — Если у нас еще есть будущее, смогут ли меня простить потомки?

— Не вини себя, — ровным безэмоциональным голосом сказала Лия, — Ты сделал все, что мог.

Архимаг сжал кулаки. После гибели Избранника Лия практически превратилась в безразличную тень. Лоарин помнил дочь веселой и жизнерадостной девочкой, помнил ее нежную любовь к юноше и другого мира. Сейчас он видел совершенно другую Лию — замкнутую и серьезную, сосредоточившуюся на магии и предстоящей битве с силами Тьмы.

И еще ворожея больше никогда не улыбалась.

— Смотри, отец, — вывел Архимага из раздумий голос дочери.