Заветные мысли. О лженауке, химии и будущем России

Расскажу об одном случае, бывшем лично со мною. Между многими студентами старших курсов, занимавшимися под моим руководством в химической лаборатории Петербургского университета, был один, которого назвать фамилию еще нельзя, потому что он еще жив и действует; его я обозначаю буквой «А». Это был образованнейший во многих отношениях человек, видный, красноречивый и влиятельный в студенческой среде, отчего его выбирали очень часто председателем дозволенных и недозволенных сходок, как мы все тогда знали. Так называемыми либеральными началами или порывами он был проникнут вполне, но был в то же время истинно русским человеком и, говоря по-французски, лояльным, противником всякого рода незаконных, а тем паче предосудительных мер всякого рода, т. е., как тогда говорили, был умеренным либералом. Он часто откровенно излагал проникающие его мысли и вообще был, как говорится, экспансивен, так что от него зачастую можно было узнавать многое совершающееся в студенческой среде. Он вел у меня в лаборатории одну специальную работу, и мне приходилось с ним часто оставаться часами, причем входить в беседу, нередко обращавшуюся на предмет всеобщей тогда заботы о благе университета. В одной из таких бесед А. рассказал мне о том, что в студенческой среде стали зарождаться своего рода подозрения относительно искренности участия некоторых деятелей сходок на основании того, что они возбуждали не столько своими открытыми речами на явных сходках, сколько закулисным влиянием на лиц пылких, но мало развитых. Такие лица, говорил А., не только не выступали сами, а толкали других, но и всегда прятались за них, т. е. действовали так, как действуют подставные заинтересованные возбудители. Как А., так и его благоразумные товарищи подозревали этих лиц как подосланных полицией для возбуждения беспорядков, и некоторые втихомолку согласились проследить и уличить их. В этом намерении они дошли до того, что, называясь их именами, стали получать от университетского швейцара письма на их имя, вскрывать их и читать, а потом, закрыв как следует, передавали их по адресу, зная, что следы вскрытия объяснялись получателями вмешательством тайной полиции. Но она была на этот случай товарищеская, и А., как один из вожаков, читал многие такие письма. Вот он-то и передал мне, что многие из этих писем были заграничного происхождения, не от русских эмигрантов, а от неизвестных, никогда не подписывающихся лиц, несомненно, выдававших возбудителям немалые денежные пособия именно для цели возбуждения. Убедившись в этом, единомышленники А. дошли до полного реального доказательства получения указанными лицами денежных средств из-за границы, но откуда они получаются, при всех стараниях юные исследователи не могли разобрать, и хотя из-за этого стали отстраняться от руководительства, но, конечно, не выдали имен, хотя, как говорил А., одного такого втихомолку вздули во все корки.