Заветный ковчег Гумилева

– Кошмар! – сказала вслух Анна, проводя рукой по лицу, словно прогоняя страшный сон. – Так и до психушки дойдешь с такими снами!

Она поворочалась некоторое время, пытаясь вновь заснуть, но сон никак не шел. Анна встала, накинула халат и пошлепала в ванную. Умыла лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Лицо белое, с синеватым оттенком.

– Будто мне на самом деле кровь перелили, – проговорила Анна.

Она вернулась в постель, но уснула далеко не сразу. Еще какое-то время в голову лезли разные дурные мысли, которые не давали погрузиться в долгожданный сон.

* * *

Вадим по-прежнему не давал о себе знать. Маша места не находила от беспокойства. И видела лишь один выход – поговорить с матерью Вадима. Возможно, она в курсе и расскажет ей, куда подевался ее сын. Если же… Это «если» Маша старательно гнала от себя. Она боялась даже подумать о самом худшем.

И сейчас ей предстоял малоприятный разговор с Оксаной Петровной. Мать Вадима по-прежнему не отвечала на звонки, пришлось ехать к ней домой.

Маша стояла у подъезда, не решаясь набрать номер квартиры на домофоне. В подъезд заходила девочка с собакой на поводке, Маша проскользнула за ними и вместе с ними же зашла в лифт. Пока лифт поднимался, умная овчарка косилась на Машу карим глазом, словно укоряя ее в неподобающей трусости.

Перед тем как позвонить в квартиру, Маша какое-то время переминалась с ноги на ногу. Но потом решительно надавила кнопку. Трель звонка оглушила ее, послышался какой-то шум, звук шагов.

– Кто там? – раздался голос Оксаны Петровны.

Свой голос Маша не узнала: он был тонким и писклявым, словно говорила школьница-первоклашка.

– Оксана Петровна, это Мария, подруга Вадима.

Молчание из-за двери так и сквозило презрением. Это презрение было ощутимо, оно давило, торжествовало, накрывало с головой.

– Откройте, пожалуйста, мне нужно поговорить с вами…

Дверь открылась, Оксана Петровна окинула гостью недовольным взглядом. Она была в пестром халате, с лоснящимися губами, видимо, только что ужинала и ее оторвали от еды.

– Здравствуй, Мария! – сказала она подчеркнуто-отстраненно.

– Я хотела спросить… узнать… – Маше было невыносимо стыдно признаваться, что она понятия не имеет, куда делся Вадим. – Вы не знаете, где Вадим?

Брови Оксаны Петровны взлетели вверх.

– Вадим во Франции. В научной командировке, – с недоумением ответила она. – Ты разве не знаешь?

– Знаю… Но… Вадим почему-то не выходит на связь. Вот я и подумала… А вам он давно звонил?

– Вчера, – усмехнулась Оксана Петровна. – И он вполне доволен своей поездкой.

Маша вспыхнула.

– Извините за беспокойство. Всего хорошего. До свидания, – пробормотала она, отступая к лифту.

– Всего хорошего, – донеслось ей вслед презрительно.

На улице Маша села на скамейку на детской площадке и разрыдалась.

«Я знала, что она ко мне плохо относится. Но чтобы так подчеркнуто унизительно! Кошмар! И что происходит с Вадимом? Почему он мне не позвонил? Почему не отвечает? Он встретил там женщину? Но мог бы позвонить и все объяснить…»

* * *

О Богданове Анна и Вася на следующий день не говорили, работали с новым исследованием. А в обед Вася вдруг сказал:

– Я, кстати, забыл тему, с которой выступал этот Вадим Куприянов.

– Ты же говорил, что-то неординарное и интересное, – усмехнулась Анна.

– Все темы по своему интересны, а неординарных пруд-пруди, особенно на конференции, – парировал Вася. – Дай мне номер телефона Марии Бориславской, она должна знать. Вдруг его исчезновение как-то связано с его работой.

Вася позвонил Марии и задал свой вопрос. Услышав ответ, он нахмурился и проговорил:

– Ну вот видите, все разрешилось.

Повесив трубку, повернулся к Анне.

– Как интересно получается! Официальная тема Куприянова – социально-экономические аспекты земства. Но Мария только что сказала, он сильно увлекался историей гибели Николая Второго и его семьи. На эту тему и было его выступление. Непростая тема. Многие историки ее разрабатывают, отслеживают все, что публикуется по Романовым. Здесь уже возникает определенная опасность… – Он задумчиво побарабанил пальцами по столу, а потом попросил: – Аня, попробуй поднять материалы по Анне Андерсон.

Часть вторая История одной самозванки

Германия. 1919 год

Я помню глаз, парящий надо мной в высоте, от него исходило тепло. Я подумала, что уже умерла и нахожусь в раю. Но я ошиблась, потому что чей-то грубый мужской голос сказал:

– Очнулась? Вот и хорошо, а я уже думал…

Дальше шел длинный текст на непонятном языке.

Я открыла сначала один глаз, потом – другой.

Я находилась в комнате, на меня смотрели двое мужчин, словно чего-то ждали. Один мужчина лет шестидесяти, с бородкой, другой – высокий, моложе, лет сорока.

Я попыталась улыбнуться, но не смогла. Рот был словно зашит, я испугалась, что у меня паралич или что-то в этом роде и теперь я буду полностью обездвиженной. Наверное, этот испуг отразился на моем лице, потому что мужчина, который помоложе, подошел ко мне, склонился и проговорил: