Заветными тропами славянских племен

Маршак наделил каждого из братьев-месяцев неповторимыми и запоминающимися чертами, соответствующими, впрочем, традиционным народным представлениям, которые, как и всё драматическое действо, дают надежное основание для сопоставлений и выводов. По исходному сюжету, злая мачеха и ее дочь-сумасбродка отправляют нелюбимую падчерицу в лютый январский мороз в лес за фиалками (вариант — за подснежниками). Бедная девушка встречает у ночного костра 12 братьев-месяцев. В переводе Лескова они описаны так: «три беловолосые, три помоложе первых, три еще моложе, а еще три всех моложе и прекраснее». Здесь перечень месяцев дается в порядке, обратном естественному ходу годичного цикла: от стариков зимних месяцев — через зрелые осенние и молодые летние месяцы — к юным весенним.

Обратный счет времени отнюдь не случаен (в народной мифологии вообще нет ничего случайного — за каждой мифологемой скрывается глубочайший смысл, а то и несколько смысловых уровней). Братья-месяцы как властелины и хранители времени способны управлять его течением — ускорить или повернуть вспять. Осуществить это они могут все вместе, путем коллективного магического деяния раскрутив годичное колесо времени (настоящая славянская Калачакра!). Каждому же в отдельности — при строгом соблюдении канонической последовательности шагов — подвластен лишь строго определенный отрезок годового цикла. В словацком сказочном шедевре отразилась мечта многих поколений овладеть временем, подчинить своим потребностям его неумолимый и необратимый ход, победить старость и саму смерть. В соответствии с развитием сюжета, сказочные хозяева годичного цикла берут под свое покровительство добрую падчерицу, ради ее спасения ускоряют (а не поворачивают, что они тоже умеют) смену времен года, одаривают свою подопечную — сначала цветами, затем — ягодами, а под конец — яблоками (по законам жанра встреча с космическими заступниками повторяется трижды).

Данная сюжетная линия в свернутом виде повторяется и у других народов — в русской сказке «Морозко», немецкой — «Бабушка Метелица», японской — «Земляника под снегом» и т. д. Их общая особенность: дарителем благ и счастливой жизни, в схематической форме выражающих мифологему Золотого века, здесь выступает не совокупный годичный цикл в лице 12 месяцев, а загадочный персонаж в единственном числе, почему-то непременно связанный с зимним холодом — Мороз или Метелица, от которых гибнут злые герои (точнее — героини) сказки. Всё это вместе взятое прямиком указывает на Север и обнажает полярные корни исходных сюжетов.

Так, в сказке о 12 месяцах закодирована архаичная информация, восходящая к первоистокам арийского мировоззрения и предыстории индоевропейских и неиндоевропейских народов. Об этом свидетельствуют один несомненный факт, на который обычно не обращается особого внимания. В адаптированных вариантах сказки действие развертывается в лесу, где у костра коротают время братья-месяцы. В первоисточнике же костер горит на вершине высокой горы и, соответственно, всё происходит именно там. Всё это — трансформированный в сказочном сюжете архетип далекой Северной прародины, выраженный в ее символе — полярной горе Меру.

Современное русское слово «год» также древнейшего происхождения. Его лексическая основа восходит к санскритскому многозначному слову «gу», в первую очередь служащему для обозначения понятий «бык» и «корова» (это значение сохранилось в современном русском языке «говядина», образованного от устаревшего ныне «говядо», означавшего всякую крупную рогатую скотину — быка, вола, корову), а также в производном от «говядо» и ставшем бранным слове «говно». Но санскритское «gу» означает также «звезды» и «лучи света» (и кроме того, «речь» — откуда русское «говорить»), что, несомненно, раскрывает его космические корни и делает понятным астрально-циклическое происхождение самого слова «год».