Заветы Ильича. «Сим победиши»

Троцкий ответил 5 марта. Тогда же ему («только ему») послали ленинскую статью «К вопросу о национальностях…» и другие материалы [о том, что копия этой статьи вот уже два месяца лежит у Каменева, Владимир Ильич так и не узнал. — В.Т.] Ленину довольно-таки противный ответ Троцкого передали только 6-го. Лишь после этого Владимир Ильич направляет написанное накануне письмо Сталину.

Вот запись Володичевой 6 марта: «Спросил об ответе [Троцкого — ВЛ.] на первое письмо (ответ по телефону застенографирован). Прочитал второе (Сталину) и просил передать лично и из рук в руки получить ответ. Продиктовал письмо группе Мдивани. Чувствовал себя плохо»¹⁰⁹².

Текст письма: «Строго секретно./тт. Мдивани, Махарад-зе и др. / Копия — тт. Троцкому и Каменеву. / Уважаемые товарищи! / Всей душой слежу за вашим делом. Возмущен грубостью Орджоникидзе и потачками Сталина и Дзержинского. Готовлю для вас записки и речь. / С уважением Ленин / 6-го марта 23 г.»¹⁰⁹³.

Запись за 6 марта доктора Кожевникова: «Утром В.И. вызвал т. Фотиеву и тов. Володичеву, которой продиктовал несколько слов, всего IS строчки. И свидание с Фотиевой и диктовка Во-лодичевой были связаны с вопросом, который волновал В.И.

Мы приехали к В.И. в 1 час. Вид сегодня у В.И. неважный, но все-таки немного лучше, чем был вчера. Настроение не веселое, но и не очень плохое… Его посадили в передвижное кресло и прокатили по всей квартире. В большой комнате В.И. посидел около 15 минут, после чего снова уложили его в постель.

После нашего отъезда В.И. не захотел обедать, а заснул. Поспал 2 часа. Когда проснулся, позвал сестру, но почти не мог с ней разговаривать. Он хотел попросить сестру позвать Н.К., но не мог назвать ее имени. Когда пришла Н.К., В.И. почти ничего не мог сказать…

Мы приехали с В.В. Крамером в 5S часов. Владимир Ильич лежал с растерянным видом… Глаза грустные, взгляд вопрошающий… В.И. волнуется, пытается говорить, но слов ему не хватает… “Ах, чёрт, вот какая болезнь. Это возвращение к старой болезни…”

Мы дали ему 2 лепешки йодфортана — В.И. их проглотил и через несколько минут сказал: “йод помог, если это йод”. По-видимому В.И. подозревал, что ему дали какое-либо другое лекарство. После этого я впрыснул В.И. в вену левой руки папаверин. В скором времени речь стала улучшаться, В.И. немного успокоился… В 9 часов я звонил М.И. и она сообщила, что В.И. успокоился и заснул»¹.

Хотя Троцкий и отказался открыто поддержать Владимира Ильича в «грузинском деле», он в тот же день, 6 марта, послал Сталину замечания на его тезисы к XII съезду — «Национальный момент в партийном и государственном строительстве».

Троцкий предложил указать в тезисах на наличие в партии двух уклонов: «великодержавников» и «националов», конфликты между которыми «принимают открытую форму». Это и другие замечания были учтены Сталиным, и в таком виде тезисы опубликовала «Правда»^10941095.

Что касается письма Ленина Сталину, то ни 5-го, ни 6 марта оно передано не было. «Надежда Константиновна, — пишет М.А. Володичева, — просила этого письма Сталину не посылать, что и было сделано 6-го. Но 7-го я сказала, что я должна исполнить распоряжение Владимира Ильича. Она переговорила с Каменевым, и письмо было передано Сталину и Каменеву, а затем и Зиновьеву, когда он вернулся из Питера. Ответ от Сталина был получен тотчас же после получения им письма

Владимира Ильича (письмо было передано мной лично Сталину и мне был продиктован его ответ Владимиру Ильичу). Письмо Владимиру Ильичу еще не передано, т. к он заболел».

Стенографическая запись этого текста Володичевой стала заключительной в «Дневнике дежурных секретарей» и была расшифрована ею лишь через 30 с лишним лет — 14 июля 1956 года¹. А в 1967 году этот же эпизод Мария Акимовна рассказала Александру Беку более подробно.

«Я пошла к Крупской и напомнила ей, что Владимир Ильич ждет ответа от Сталина, беспокоится. И этот аргумент по-видимому подействовал. В моих личных записях сохранился рассказ о посещении Сталина.

Передавала письмо из рук в руки. Я просила Сталина написать письмо Владимиру Ильичу, так как тот ожидает ответа, беспокоится.

Сталин прочел письмо стоя, тут же при мне, лицо его оставалось спокойным. Помолчав, подумал и произнес медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, делая паузы между ними:

“Это говорит не Ленин, это говорит его болезнь”. И продолжил: “Я не медик, я — политик. Я Сталин. Если бы моя жена, член партии, поступила неправильно и ее наказали бы, я не счел бы себя вправе вмешиваться в это дело. А Крупская — член партии. Но раз Владимир Ильич настаивает, я готов извиниться перед Крупской за грубость”.